Протягиваю руку и касаюсь его сквозь расстояние и миры, сквозь боль и безумие.
— Вставай, Кел. Ты же не думал, что снова сбежишь от меня? Не в этот раз.
Его голова дергается, резко поворачивается из стороны в сторону. Он моргает — раз, другой, пока за веками не исчезает кромешная тьма, пока взгляд вновь не обретает осознанность, пока в нем не появляется ярость.
Его амулет вспыхивает с новой силой — и меня выбрасывает обратно.
Воздух по-прежнему наполнен пронзительным воем, ноги тонут в густой шапке белесого пара, а поверхность озера непрерывно извергается горячими гейзерами, но Кел'исс все равно поднимается на ноги. С трудом выпрямляется, тяжело дышит, а затем делает шаг в направлении насосной станции.
Шаг — и густой озлобленный вой обрывается режущим уши свистом.
Шаг — и окружающие нас корни скукоживаются, обугливаются и превращаются в пыль.
Шаг — и порыв сильного ветра разгоняет с озера затхлую дымку.
Шаг — и там, внутри станции, что-то стонет, плачет, просит о пощаде… но в этом я не уверена.
А потом в амулете рождается ослепительная вспышка, что прокатывается по всей пещере.
Закрываю руками глаза, а когда все заканчивается — и зрение ко мне возвращается, вокруг царит мертвая тишина.
— Мы победили? — спрашиваю шепотом, боясь нарушить хрупкость наметившегося спокойствия.
Кел предостерегающе поднимает руку, прислушивается.
Грохот — и я инстинктивно втягиваю голову в плечи и прикрываю голову руками. Чуть в стороне от насосной станции, в озеро, падает огромный кусок камня. Поднятая им волна елдва не сбивает нас с ног.
Снова грохот, переходящий в рассерженный рокот.
Других подсказок уже не нужно. Мы разворачиваемся и бросаемся прочь. Вот теперь самое время бежать. И так быстро, как только можем.
За спиной рокочет и громыхает, земля под ногами содрогается от ударов, а набегающие волны норовят сбить с ног. Но мы успеваем достичь коридора до того, как нас, точно жуков, прибьет большим камнем. Дальше по подземной кишке вверх. Здесь на голову сыплется земля, но обрушиваться стены вроде бы не торопятся.
К тому времени, как выбираемся на свежий воздух, все почти заканчивается. Там, дальше от входа под землю, грунт немного осел, хотя в ночной темноте разглядеть последствия катаклизма почти невозможно.
Северяне встречают нас, выпучив глаза.
Скоро здесь будет половина Гавани, но ждать их мы не собираемся. Разбегаемся, как и уговорено. Какое-то время все будут сидеть тихо, выжидая и наблюдая. Единственное, говорю, чтобы ни в коем случае не пили воду, что сама собой доставлялась в их дома, использовать любую другую воду. Это на случай, если остались какие-то запасы.
В любом случае, мы сделали большое дело — источник заразы уничтожен. Больше никто не заболеет.
Глава сорок седьмая: Хёдд
Я сплю без сновидений.
Когда вернулись в наше убежище, я едва передвигала ноги. Действие обезболивающего снадобья Кела, что выпила перед выходом, закончилось немногим раньше нужного — и последние шаги помню лишь в густом тумане.
А потом я просто вырубилась. То ли сама, то ли от очередной порции какого-то зелья.
Когда вновь открываю глаза, все тело задеревенело, и малейшее движение неминуемо отзывается гулкой болью, что моментально расползается далеко от своего очага. Такое ощущение, что меня били — долго и со знанием дела. Били, явно намереваясь перемолоть в теле все кости.
Я лежу лицом к стене и не вижу, что происходит в комнате.
А там тихо.
Закусив губу, потихоньку переворачиваюсь, стараясь не придавить Хельми, потому что он должен лежать рядом. Его сиделку вроде бы отправила домой.
Сына рядом нет.
Но волнение не успевает подняться, потому что поднимаю глаза и вижу Кела, что сидит возле камина. Почти, как в моем недавнем кошмаре, только сейчас он не спит, а на его руках спокойно лежит Хельми. Сын тоже не спит, а старательно пытается ухватить чернокнижника за нос.
Со стороны это зрелище выглядит очень забавным и… родным, что ли. И я даже позволяю себе небольшую улыбку, но быстро сгоняю ее с лица. Боюсь, что дам Кел'иссу очередной повод снова меня ужалить.
— Ты совсем не спишь? — спрашиваю его, пытаясь приподняться на локте.
Боги!
Чувствую себя старой развалиной.
Он поворачивает ко мне голову и молчит. Лицо странно-задумчивое, отчасти даже отрешенное. Затем поднимается, идет ко мне и кладет рядом Хельми.