Перевожу взгляд на чернокнижника. Тот отходит к своим вещам и достает из них круглое стекло на ручке. Я видела такое у него — оно делает вещи больше, чем они есть на самом деле.
— Боги…
Оно и правда шевелится — переливается, меняет форму, даже если держать клык абсолютно неподвижно.
И это носил мой сын!
Раскрываю рот, чтобы снова спросить, что это за дрянь, но Кел прикладывает палец к своим губам.
— А теперь отвечай как можно точнее, — говорит он.
Киваю.
— Кто дал тебе этот амулет?
— Турин.
— Когда?
— Накануне Белой ярмарки.
— Что он при этом сказал?
Поджимаю губы, потому что те его слова теперь кажутся пророческими. Он уже тогда все знал и предупреждал меня, а я хоть и насторожилась, но даже представить себе не могла, как глубоко и в какую грязь он собирается нырнуть.
— Все еще не доверяешь мне? — усмехается Кел.
— Только тебе и доверяю. Больше некому.
И это чистейшая правда, которую, вообще говоря, ему бы не следовало знать.
— Тогда до слова, до мелочи — все, что он говорил.
И я рассказываю о нашей встрече, как заметила, каким усталым выглядит Турин. Рассказываю, как он радовался, когда держал на руках маленького Хельми, с каким удовольствием надевал на его шею волчий амулет и наказывал никогда его не снимать. Рассказываю о настороживших меня словах, мол, Север снова будет свободен и поднимется с колен.
Вроде бы все вспоминаю из того разговора. И правда, стараюсь выудить из памяти все мелочи.
— После, когда все началось, ты чувствовала хоть раз недомогание? Любое.
— Да. Единожды. Но то, слава предкам, была обычная простуда. Всего лишь жар, он прошел за одну ночь.
— Эту ночь ты провела рядом с сыном?
— Да…
Почему-то из горла вырывается лишь жалкий сип. Я уже понимаю, к чему он клонит. Но это же просто безумие.
— Похоже, тогда твой брат еще владел собственным разумом.
— Скажи мне, что это! — все же требую ответ. Я должна это услышать. Не хочу гадать и предполагать.
— Возможно, это антидот — лекарство от мора, Хёдд. Турин привез смерть в Лесную Гавань, он знал, что умрут если не все, то многие. Но вас он класть на алтарь своей мести готов не был.
Меня ведет в сторону — и я едва не соскальзываю на пол, но успеваю ухватиться за столешницу. Наверное, я должна бы чувствовать благодарность, что брат озаботился о моей с сыном безопасности, но чувствую лишь… это не ненависть — это что-то липкое, отвратное, смердящее вскрытой могилой.
— Я была рядом с Хельми, держала его на руках. А когда проснулась — жара уже не было, — говорю, уставившись куда-то в пол. — Кел, — поднимаю взгляд, — но ведь мы можем попытаться спасти заболевших. Мы можем собрать людей в одном помещении и просто положить амулет рядом. Как он работает? Как далеко распространяется его действие?
— У меня нет ответов на твои вопросы, — едва заметно мотает головой. — Но есть лишь один способ узнать их.
Глава сорок восьмая: Хёдд
Мы не дожидаемся ночи, потому что я буквально не в состоянии усидеть на месте. Стоит только начать действовать зелью Кела, как тут же начинаю собираться. На этот раз Хельми ни на кого не оставляю. Не могу рисковать, просто забрав у него амулет. Тащить его с собой — тоже плохая идея, но так я хотя бы целиком и полностью сама за него в ответе и контролирую ситуацию.
Осторожно, прячась за заборами и домами, окольными путями идем в святилище Духов. На улице уже привычно почти никого нет. И сейчас это нам на руку. Отчего-то именно сейчас боюсь сильнее всего — достаточно одного неверного взгляда в нашу сторону, чтобы весь гарнизон Гавани поднялся на ноги, а тогда ни о каком излечении больных не будет идти и речи.
А если не получится?
Если амулет не подействует?
А если излечение затянется?
Снова ворох сомнений и вопросов, что буравят мозг и заставляют от нетерпения кусать губы.
— Спокойно, Хёдд, — неожиданно мягко говорит Кел'исс, когда замечает мою плохо скрываемую нервозность. — Мы сделаем все, что в наших силах. И даже немного больше, если понадобится. Но стук твоих зубов лишь привлечет к нам излишнее внимание.
Улыбаюсь.
Боги!
Мне действительно нужно было услышать что-то простое. Даже не о безусловной удаче и победе над всеми врагами — всего лишь знать, что он все еще со мной. Я правда пытаюсь быть сильной, но так сразу получается плохо.
У самого святилища тоже никого. Но с главного входа все равно не идем, пробираемся к задней двери и входим через нее. Внутри привычно царит полумрак, богато накурено благовониями. Мы проходим узкими коридорами, вдоль которых тянутся бесконечные полки с ворохом сушеных трав и всевозможных глиняных склянок. Многое из этого покрыто толстым слоем пыли, о многом уже давно позабыли.