— Не все, но многие, — Эйстин в задумчивости трет лоб. — Он странный, госпожа. От него исходит ощущение потусторонней опасности. Но на его стороне верховный шаман. И его слова много значат.
— Ты его видел, Турина?
— Да, госпожа.
— Что скажешь? Только честно. Что думаешь о нем?
— Я едва узнал его, госпожа, — пожимает плечами Эйстин. — Если бы не его голос, не узнал бы вовсе. Он с трудом ходит, с трудом дышит. У него гноятся глаза и выпали почти все зубы.
— А его люди? Из его клана.
— Не скажу наверняка, но не удивлюсь если их лиц вообще никто не видел. Они прячут их под повязками и глубокими капюшонами.
— Мне нужны люди, Эйстин. Все, кого сможешь найти.
— Не все сразу, — появляется из-за его спины Кел. — Большой толпой мы только раньше времени привлечем к себе ненужное внимание. Хватит дюжины самых проверенных и надежных. А остальные пусть будут наготове и где-то неподалеку. На всякий случай.
Охранитель переводит на меня взгляд, ждет.
— Делай, как он говорит, — киваю словам заклинателя. — Только постарайся тихо. Мы еще можем побороть болезнь, но нам нужно время. И тишина.
— Будет сделано, госпожа, — кивает Эйстин и бегом исчезает.
— Ему можно доверять? — спрашивает Кел.
— Он за меня жизнь отдаст.
Мне очень неуютно. Отчего-то кажется, что вот-вот послышится звук приближающихся шагов, громкие выкрики — и в святилище вломятся люди моего мужа. Потому и вздрагиваю от каждого шороха, прислушиваюсь к каждому выкрику снаружи.
Кел'исс же, напротив, выглядит абсолютно спокойным. Он то появляется в зале, то уходит, возвращаясь к дверям. И когда вижу его, мне, глупо это скрывать, становится гораздо увереннее.
Когда-то я была зависима от этого человека, когда-то даже засыпала с трудом, когда он не ночевал в моей постели. Потом, когда его не стало, ходила, точно неупокоенная душа. Первые дни, много дней, даже не помню себя. Стыдно, но, наверное, если бы не носила Хельми, могла бы что-то с собой сделать. у моего народа такое не принято, потому что суровый климат не щадит тех, кто чуть менее силен, ловок или удачлив, чем другие. Ни одна зима ни одного клана не обходится без того, чтобы с охоты не вернулось несколько мужчин. Женщины плачут по ним, голосят в ночи, но потом продолжают жить. Потому что так правильно, потому что так нужно для клана. И для них самих. Время лечит, как бы больно не проходило исцеление. И я думала, что излечилась от него. Что глубокая рана, которую собственноручно зашила кривыми стяжками, затянулась. Но она всего лишь покрылась тонкой коркой, которая сковырнулась сразу же, как чернокнижник вернулся в Гавань.
А еще меня гложет крамольная мысль, за которую хочется бить себя по щекам, пока те не начнут гореть жарким огнем: если бы не случилась вся эта беда с мором, он бы не был сейчас рядом.
Все идет хорошо — Эйстин возвращается с несколькими воинами и расставляет их во внутренних помещениях святилища. Шаманам такое положение дел не очень нравится, они говорят, что общение с Духами требует уединения и уважения к их реликвиям, но даже верховный в конце концов кивает и сдается.
— Ты ничего не делаешь для их излечения, — говорит мне, когда, нахмурив кустистые брови, стоит и обводит взглядом зал, в котором я сижу в той же позе, как и пришла.
— Прости, но Духи говорили со мной и научили, что делать. Но это знание должно остаться секретом. Даже для тебя, шаман.
— Духи говорили с тобой? — его рот искажается в презрительной ухмылке, но он тут же одергивает себя и возвращает лицу приличествующую надменность. — Прости, госпожа, но как это возможно? Я не помню, чтобы кто-то из послушников доносил мне о твоем желании обратиться к предкам.
— Духи пришли ко мне сами, во сне. Я столь много и часто просила их о помощи, что они наконец-то откликнулись.
По лицу шамана пробегает волна недовольства. Конечно, каждый из нас, не облеченных таинственными знаниями, множество раз просит о помощи предков, взывает к их мудрости и опыту. Но говорят они только через своих избранников — через шаманов. Так было всегда. И на любые слова обычных смертных о том, что с ними говорили Духи, всегда имелся один и тот же ответ: это был всего лишь сон, не напивайся в следующий раз.
— Госпожа, ты знаешь, что снам верить нельзя.
— Да. Но что нам мешает проверить мою уверенность?
Смотрю на него пристально.
— Ничто, госпожа, — цедит сквозь зубы.
Глава сорок девятая: Хёдд