Она тут же оказывается рядом, обнимает, прижимается всем телом.
— Ох, боги!..
Моя одежда превратилась почти в ничто — и сквозь прорехи в ней отлично видно, что мое тело несколько изменилось. Кажется, мой амулет раскололся примерно на тысячу частей, каждая из которых теперь торчит в моей коже, образуя там странного вида рисунок. Выглядит немного страшно. Но если благодаря этой непредвиденности я стал только сильнее, то и ладно. Надеюсь только, что Хёдд все это не сильно напугает.
Прижимаю ее к себе. Теплую, податливую, живую. Ее слезы капают мне на грудь и тут же испаряются. Мне впервые не холодно, и впервые я не морщусь от порывов холодного ветра. Но весь этот жар, что сейчас бушует внутри меня, он не мой. Он принадлежит этой маленькой плачущей женщине, которая, сама того не зная, настолько глубоко проникла в саму мою суть, что если бы я даже и захотел ее оттуда вырвать, то только навсегда оставшись в той ледяной бездне собственного разума. Один, озлобленный на весь мир, ничем не отличаясь от твари с другой стороны.
Я так больше не хочу.
Эпилог: Хёдд
Теперь зима уже окончательно вступила в свои права. Снег, что начался несколько дней назад, так и не прекращается, видимо, вознамерившись основательно отыграться за все то время, что позволял земле оставаться без своего теплого пушистого покрывала.
Лесная Гавань потихоньку оживает, насколько это вообще возможно после последних потрясений. Жизнь всегда идет своим чередом, независимо от того, что посылают нам Боги. Как бы ни было страшно, человек все равно будет вынужден выбраться из своей норы, иначе просто не выжить.
И мы выбираемся. Медленно, с опаской, присматриваясь к окружающим, иногда вздрагивая от того, что рядом кто-то кашлянул.
Подарок Турина сработал — и нам удалось излечить всех, кого удалось отыскать по наглухо закрытым домам.
Турин…
Я придала его тело огню, сопроводив всеми полагающимися его положению почестями. И оплакала.
Несмотря на все то, что он сделал, не могу его ненавидеть. Мой брат, мой любимый мечтательный брат, который до последнего не смирился с участью раба. Он боролся до последнего, искал пути и способы вновь сделать наш народ свободным. И на этом пути он ошибся. Очень жестоко ошибся. Наверное, будь мы немного ближе, имей возможность говорить больше и чаще, все могло быть иначе… или нет. Для него я все равно оставалась младшей сестрой, девчонкой, на которую нельзя положиться в по-настоящему серьезных вопросах. И он все решил сам.
Впрочем, что бы я ему сказала? То же самое, что и потом, в его временном пристанище, где он приложил меня головой о стену.
Мы не имеем права слепо полагаться на любую помощь, которая идет нам в руки. Север никогда не входил в сферу интересов каких-либо соседей. Наш климат слишком негостеприимен, а ландшафт слишком сложен, чтобы лезть сюда с целью поработить всех и вся. Мы всегда были в стороне. Варились в собственном соку. Ни в коем случае не в мирном, но в своем. И, возможно, именно поэтому нас так легко оказалось обмануть.
Не знаю, да уже и не узнаю, что именно заставило брата поверить странным словам странных людей. Хотя Кел уверен, что мы с ними еще встретимся, так или иначе. Отчего-то Север стал красной точкой на карте, который притягивает к себе силы, стремящиеся заполучить контроль над Тенью. Можно, конечно, надеяться, что теперь их потуги сойдут на нет, но лучше готовиться к худшему. А для этого придется говорить со всеми кланами. Придется оставить все еще тлеющую внутреннюю неприязнь и недоверие друг к другу. Придется научиться договариваться и работать вместе.
Это непросто, если вообще возможно. Но без подобного подхода мы в конце концов проиграем.
А еще Кел очень хочет переговорить с Тьёрдом. Ведь именно муж Дэми что-то там увидел во сне, отчего тут же полетел на место гибели заклинателя Костей. Кто и с какой целью что-то показал Имперскому Потрошителю?
В Лесной Гавани пока что все управление лежит на мне. Ну, то есть Кел’исс помогает советами, рассказывает и передает собственный опыт, но не выступает вперед меня. Он вообще очень сильно изменился. Мне до сих пор кажется, что слишком много думает и анализирует, все еще отчасти находится где-то там, несколькими днями раньше, когда решалась судьба не только Лесной Гавани, но и, возможно, всего Севера.
Насколько знаю, для него очень большим удивлением стало то, что в ночь, когда Магн’нус пытался открыть портал, ведомые Эйстином северяне пытались пробиться к месту проведения обряда, но на подступах их встретили люди Турина. Завязалась схватка.