Это тяжело. Очень тяжело. Я будто надвое разрываюсь, стоя на тончайшей грани, по обе стороны которой застыли вооруженные воины. Одна ошибка, одно неосторожное слово или необдуманное решение — упаду в ноги тем, кто тут же рванется на встречу друг другу, чтобы убивать.
Мне нужно несколько мгновений, чтобы снова собрать мысли в кулак, продышаться и вернуться к делам. Я не имею права опускать руки. Должна бороться за мир, пока есть силы, пока в меня верят мои люди.
Мы обсуждаем еще кое-какие дела, а потом Свейд уходит. У меня есть немного времени, чтобы привести себя в порядок, а потом… потом должен вернуться Лорд Магн’нус. Судя по переданным мне донесениям, ждать его нужно сегодня к вечеру. И я собираюсь встретить его, не только как своего господина, но и своего мужа.
Ну, то есть я готова это сделать в своей голове, потому что потуги сердца докричаться до разума и попытаться отодвинуть момент нашей близости еще немного рублю на самом корню. Я и так слишком долго держала свою постель закрытой для него. Да, мы вместе спали, но ничего больше.
Я не невинная девица, краснеющая от одной мысли от лицезрения мужского достоинства, я хорошо знаю, что удовольствие своему мужчине можно доставить и… несколько иным местом, собственного тела, не раздвигая при этом ноги. Когда-то я впервые сделала это Келу, взяла его возбужденное естество в рот. Не помню, чего тогда было во мне больше — страха или стыда. Он не принуждал, но говорил, что таким образом в его стране женщина выказывает своему мужчине степень своей к нему любви.
А я очень хотела показать, как люблю его.
Не скажу, что мне понравилось делать это для него. Потом еще несколько дней чувствовала себя липкой и грязной. Изнутри. Казалось, что все время что-то липнет к языку и губам. Но прошло время — и я попробовала снова — у жарко горящего камина, разомлевшая от его пальцев у себя между ног, с кружащейся от выпитого вина головой. И все почему-то стало иначе. Оказалось, что маленькая северянка может заставить своего господина из далеких земель просить о пощаде, может довести его до незримой грани, находясь на которой он перестанет дышать и будет умолять продолжить.
Кажется, тогда я впервые почувствовал себя победительницей, как бы глупо это ни звучало.
Кел вообще раскрыл для меня мир телесных удовольствий, не принятых на Севере. Оказывается, люди в иных землях прошли по пути познания собственной чувственности гораздо дальше нас. Сколько раз я заливалась румянцем и едва не бежала прятаться под кровать, когда Кел предлагал что-то новое, еще более развратное, нежели мы пробовали накануне. И каждый раз мне казалось, что дальше некуда, что откровеннее нельзя. Но он продолжал учить меня, продолжал открывать меня для меня самой.
В итоге мне все это настолько понравилось, что я действительно стала от него зависима. Как ручной зверек у ног большого воина. Только и ждала ласки, с готовностью открывалась и отдавалась всему, что он предлагал, что он хотел.
И именно поэтому теперь так важно окончательно порвать эту зависимость. Тот Кел, который вернулся накануне — уже не был моим. И я даже не уверена, что он изменился. Скорее, показал себя настоящим. И от этого еще больнее. Но мне нужна эта боль, нужно было окунуться в его глаза и сгореть там дотла, чтобы теперь попытаться идти дальше. Без него. Без мыслей о нем. Даже если мой сын — его точная копия.
Глава четырнадцатая: Хёдд
— Капитан, вы уяснили ваши обязанности? — спрашивает лорд Магн’нус у стоящего перед ним на вытяжку халларна.
— Да, мой господин, — отвечает тот четко.
— Отлично. И давайте все очень сильно постараемся, чтобы ярмарка прошла в теплой примирительной атмосфере.
Замечаю на лице капитана местного военного гарнизона кривую усмешку — настолько короткую, что мой муж, вероятно, даже не обратил на нее внимания, так как держит в руках ворох исписанных корявым подчерком бумаг, с которыми ему еще предстоит разобраться. Но я стараюсь быть очень внимательной.
Мне известны настроения среди размещенных в Лесной Гавани халларнов. В конце концов, это мой дом, и ушей с глазами в нем гораздо больше у меня, чем у них. Чужакам не по нраву приближающийся праздник. Их буквально выкручивает от мысли, что северные дикари, которых они так и не смогли полностью сломить, будут гулять и веселиться тогда, как они, великие воины с Юга, вынуждены сидеть практически под замком, чтобы этих самых дикарей не провоцировать.