— Прочь с дороги, у меня еще много дел.
Толкаю его в грудь и почти бегом к двери. Но успеваю сделать всего несколько шагов, когда в плечо впиваются стальные пальцы. Дергаюсь, но это вообще бесполезно. Легкое движение воздуха, разворот — и меня припечатывает к стене. Голова откидывается назад и бьется о дерево.
— Прости, сестренка, но мне нужны все эти люди. Они останутся в Гавани.
Рвусь, пытаюсь извернуться, но у него ужасная сила. Чувствую себя, точно мышь, попавшая в лапы медведя.
— Я должен это сделать, прости.
Он снова прикладывает меня о стену, на этот раз сильнее…
Глава тридцать восьмая: Хёдд
В себя прихожу с дикой головной болью. Затылок просто раскалывается, а от яркого масляного фонаря где-то в стороне хочется снова закрыть глаза.
Неужели Турин сделал это?
Он даже в детстве никогда не повышал на меня голос.
Безумие!
— Госпожа, вы меня слышите?
Надо мной склоняются двое халларнов. Судя по всему, лекари.
— Понимаете, что я говорю?
Спрашивает тот, что постарше.
— Да. Где я?
— В Большом Доме. Помните, что произошло?
— Меня ударили по голове, — выдаю самое очевидное и нейтральное.
— Кто?
— Не знаю. Я не видела.
Не то чтобы я собираюсь выгораживать брата, но выкладывать обо всем произошедшем первым встречным точно не собираюсь. Нужно хоть немного обдумать все то, что наговорил Турин. Только бы голова перестала так болеть.
Приподнимаюсь на локтях — и голову тут же тянет обратно, точно к ней привязан здоровенный булыжник.
— Вам надо отдохнуть. Вставать нельзя, — говорит халларн. — Вероятно, у вас сотрясение. Мы промыли и обработали рану.
Трогаю рукой лоб и нахожу там повязку.
Мне нельзя лежать, нельзя терять время. Чем дольше я проваляюсь, тем больше людей заболеет.
Когда за дверью раздаются быстрые приближающиеся шаги, халларны как один вытягивается в струнку. Ну, конечно, это Магн’нус. Вполуха выслушивает отчет своих лекарей и отсылает их прочь.
— Хёдд, — опускается рядом на колени, — кто это сделал? Ты видела его?
— Нам нужно вывести людей из Гавани, — нападаю на него вместо ответа. — Выслушай меня, — уже вижу, как он хмурится. — Лесная Гавань — это западня. Вся эта эпидемия подстроена. И ты лишь потворствуешь ей, когда держишь людей взаперти. Не спрашивай у меня, откуда я это знаю, пожалуйста. Просто послушай.
— Ты снова за свое?! — Магн’нус резко поднимается на ноги. — Не находишь, что как только в твоей голове появилась эта странная мания, как все пошло наперекосяк?
— Ты настолько уверен в природном появлении болезни, что даже не смеешь предположить, что ее на нас наслали?
— Кто, Хёдд?! Кто? Единственный, кто на это способен, — Кел’исс. — Магн’нус застывает, будто застигнутый врасплох собственной догадкой. — Он тебе что-то говорил? Ты виделась с ним в ту ночь? Ты действительно сожгла его лабораторию?
— Да, сожгла. Ты же наверняка это и сам проверил.
— Возможно, да, а, возможно, нет.
— Я не говорила с ним, но кое-что увидела прежде, чем бросить масляный фонарь.
— Поделишься?
Я стискиваю зубы и все же приподнимаюсь, усаживаясь на кровати.
— Я видела мертвую северянку, из чьего тела вылезло нечто… — слежу за его реакцией, но ее нет вообще никакой. Абсолютно непроницаемое напряженное лицо мужа. — Из нее вылезло нечто, вроде Темной, только гораздо меньше.
— Ты когда-нибудь видела Темную, Хёдд? — тяжело вздыхает Магн'нус.
— Нет, но мне рассказывала о ней… жена генерала Тьёрда.
Магн'нус прохаживается по комнате, затем подходит к моей постели и присаживается рядом. Отчего-то инстинктивно пытаюсь немного от него отодвинуться, но ловлю себя на этом желании и не позволяю телу взять верх над разумом.
— Ты слышишь себя? — в голосе мужа сквозит плохо прикрытая усталость. — Хёдд, тебе не кажется, что ты слишком сосредоточена на Тени и всем, что с ней связано? Кажется, общение с Дэми не идет тебе на пользу. Твой разум еще слишком податлив и мало приспособлен к критическому мышлению, чтобы слушать болтовню о вещах, понимание которых требует многих лет кропотливого изучения. Не принимай на свой счет, моя познания о Тени немногим отличаются от твоих, но я умею отделять вымысел от реальности.
Наверное, если бы я раскрыла ему всю правду, его реакция была бы иной, но у меня есть тайны от собственного мужа, которые я не в состоянии ему открыть. И ведь даже сама себе не могу внятно объяснить, почему скрываю от него свой разговор с Келом. Мы же ни о чем скверном не говорили.