Землю-Мать оберегать.
Прочь уйдите, я сказал!
Не бесите нашу рать!»
На востоке все пророки
У высоких стен рыдали;
Чуяли они, что вскоре
Снова ад земной настанет.
В страшном пекле всё живое
Загорится, словно хворост.
Реки крови быстро в море
Превратятся. Каждый голос
Диким криком прозвучит.
Плач и стоны не умолкнут
До тех пор, пока наш вид
Не уйдёт с лица Земного.
Мировой пожар
Полыхай, пожар мировой!
Много дров под тобою народных;
Начинай с их голов, верховой,
А потом перейди на утробы!
Чёрным дымом покрой белый свет,
Пропитай смрадной гарью весь воздух;
Мрачный хаос на грешной земле,
Как и прежде, будет господствовать.
Весь в огне стадный зверь-человек,
Сатане он возносит молитвы;
Много жертв на костре в каждый век
Он приносит ему. Жаждой битвы
Одержим сей двуногий злодей,
Семя гнева повсюду он сеет;
Нет и не было в душах людей
Света разума, — все они звери.
Так сожги же их всех поскорей,
Беспощадный пожар мировой!
Дай свободу несчастной Земле,
Исцели её плоть пустотой.
Огниво
Опять пустота в голове…
Что делать? Я же поэт,
Мне нужен какой-то сюжет
Для рифмы моей быстрокрылой,
Но нету его; меркнет свет
В уме моём; тьма укрыла
Своим покрывалом меня.
Не знаю я, что сочинять.
Огниво мне необходимо
Достать, чтобы ум озарило,
Чтоб светлые рифмы в тетрадь
Пролились лучами обильно.
Отправлюсь скорее на рынок
Огниво для рифм покупать.
Полно на базаре товаров:
Есть тусклые свечи для пьес,
И лампы для толстых романов,
И спички, (они здесь на вес
Продаются, для очерков скучных).
И фонари — для научных
Объёмистых точных работ.
Но нету того, что зажжёт
В душе ясный свет вдохновенья,-
Лучины, для белых верлибров,
Огнива — для стихотворений;
Давно уже их раскупили,
Все эти товары у древних
Поэтов в карманах осели.
Пошёл я сначала к Гомеру,
Но он мне высокую цену
Назвал, и её не сбавлял.
(Жадность у древнего грека
Такая, что я и не стал
С ним торговаться; горелку
Премудрую он не продал).
Потом у Торквато Тассо
Пытался купить я огонь,
Чтобы поджечь им стог слов,
Который в душе моей преет.
Но, всё ж, без огня моё сено
Осталось; ни с чем я ушёл.
А Чосер, Петрарка и Данте
Мне подсказали: ты, мол,
Садись поскорее за стол
И жги все свои фолианты.
И лишь Саади с Навои
Меня наконец поддержали,
И искорку дали они,
Чтоб я превратил её в пламя.
И стало в тетради светло,
Пылает огонь вдохновенья,
Тепло мне от пламенных строк.
Я искры созвучные сею
Ударом кремня о кресало;
Огниво своё отыскал я.
Осада Самарканда
Слыхал я как-то раз от стариков
Рассказ про самаркандских колдунов;
Мол, в городе их тут полным-полно,
Они заколдовали даже плов
С лепёшками на рынках и в чайханах.
И лучше здесь не кушать ничего,
Иначе превратишься сам в барана,-
Тебя поджарят, подадут на стол.
Давно так в Самарканде промышляют,
И прибыль им приносит колдовство
Всегда огромную, необычайную,
Ведь без убытков это ремесло.
Стада баранов по полям гуляют,
И с каждым днём всё больше их вокруг,
А гости города внезапно исчезают,
Мгновенно превращаются в курдюк;
И деньги их, конечно, попадают
К градоначальникам в глубокую мошну,
(В одной упряжке вместе с колдунами
Они за лёгкой прибылью идут).
На совещаньях часто речь звучала
Такая: "В Самарканде мы
Приумножаем благосостоянье;
Вы посмотрите, даже бедняки
Имеют здесь по пять баранов!"
На это отвечали колдуны:
"Всех превращённых режьте сразу;
Они по-человечески умны,
В бараньем теле человечий разум,
А лбы их по-звериному крепки.
Нам неприятности доставить могут
Сии туристы в облике животных."
Сначала так и делали, но вскоре
Баранов кровных с превращёнными
Смешали в общем стаде; и они
Решили за свободу угнетённых
Сражаться, (те бараны, что людьми
Недавно были, так решили). К воле
Они стада копытных повели,
А по пути глумились над людьми.
Разгневанно мемекая, крушили