По дому моему оно наносит,
Безжалостно разносит в пух и прах
Обитель плотскую, и только кости
Останутся; настанет мрак…
И лишь душа, в семи ветрах,
К заоблачным просторам вознесётся;
Жилище новое в иных мирах
Найдёт себе, но ненадолго, — после
Опять уйдёт гулять по мирозданью;
И нет скитаниям конца и краю,-
Существованье — смерть — существованье.
Собаки возле дома завывают,
Поют-скулят про сказку бытия;
Они-то знают, что сознание веками
Живёт в миру, но в разных "Я".
Вино
Кравчий, налей мне вина,
Чашу я выпью до дна.
Лоза винограда нам дарит
Веселье во все времена.
В пору весны — подбодрит,
Уверенность в душу вселит;
Плодами прекрасного сада
Ловких юнцов наградит.
А летом, когда крепок ты,
Вино помогает мечты
Воплотить; лучи бытия
Взойдут в это время в зенит.
Дом и родная семья,-
Вот что тебя опьянит.
Осенней порою вино
Вкус мудрости преподнесёт,
С горечью пряной, усталой;
К зиме подготовит оно.
Зима. За окном хлад и мрак.
Ветер, как свора собак,
Воет тоскливо и долго…
Вином согревайся, бедняк;
Никто тебя, старый, не помнит.
Так пей же до дна, коли так!
Пусть вьюга тебя похоронит.
Пономарь
"Время, как ветер, — листы обрывает
С календаря моего;
За осенью быстро зима наступает,
Уходит былое тепло.
Жизнь, как свеча; воск её оплывает,
Меркнет души огонёк.
Тьма непроглядная скоро настанет,
Кончится жизненный срок.
Что ожидает меня за чертою?
Рай, или огненный ад?
Тысячи тысяч ушли той тропою,
Никто не вернулся назад.
Пропели им песни заупокойные;
Теперь только свечи горят
В церкви мирской, а немые иконы
Сурово на прах их глядят.
Господь высоко, Он на той колокольне,
Которая сильно гремит;
Не слышит никто в пустом перезвоне
Слов истины, мудрость молчит." -
Думал старик пономарь, доставая
Щипцами огарки свечей.
По старому храму ходил он, вздыхая,
От иконы к иконе; очей
Своих целую ночь не смыкал он.
Сторожа он заменял по ночам,
А днями молитвы читал.
Веру свою пономарь потерял,
Но дальше служить продолжал.
Дикая глупость заученных фраз
Давно старика угнетала,
Но он повторял её множество раз;
Читал, пока духу хватало,
Длинные, нудные строки псалтири.
Привычка — великая сила.
Давно слово Бога в миру позабыто,
Его превратили в религию,
В порядок чинов, в назидание быта.
Рясы, просфоры, иконы, вериги
Мудрость Христову затмили.
Рассказ душевнобольного нейробиолога
Жизнь-река унесла волны-дни в океан,
Утопила в бездонной пучине былое.
Стар я стал, сгорблен стройный мой стан,
Но дух бодр, — всё, что было, он помнит.
Днём и ночью сей дух не даёт мне покоя,
Он настойчив, — под ухо твердит об одном:
"Расскажи то, что слышишь, поведай истории
Всем тем, кто с тобою в вертепе земном
Томится сейчас; ты им очи раскрой."
И вот начинаю я снова рассказ
О том, что сокрыто от нас мглой густой
Миллиардов столетий. Если уши у вас
Имеются, — ясно услышите вы
То, что глазами не можете видеть.
Двумя языками дух велел рассказать вам
О мире, о разуме в теле живом.
Первый язык из научных понятий
Состоит, а из образов соткан второй.
И так, приступаю. Дух был вначале,
Он долго носился над твердью земной,
И мыслью творил; этот Дух, есть сознанье.
Искал он вместилище в форме иной,-
В теле простейших оставил зачаток
Разумный, стремленье к развитию дал,
К борьбе; и, путём ярых схваток,
Сильный развился, а слабый пропал.
В мире первичной была информация;
Как в ДНК оказались белки,
Несущие ген? — С РНК забираться
Пришлось им туда; появились они
Странным набором, конфигурацией
Нуклеотидов, ещё до того,
Как оказалась в бульоне "субстанция",
Само ДНК, вещество.
("Первичным бульоном" зовём мы набор
Элементов, создавших живое.
Теория эта, конечно же, — вздор.
Мол, путём совпадений собралось такое
На свалке огромной, что хоп! лимузин
Возник среди хлама, и стал, сам собою,
Плодить репликации новых машин!