Предложение, и ждёт,
Что ответим мы ему.
Подмигнул я ямщику,
Братцу тоже, и все вместе
Стали бить мы сатану.
— Так тебя сейчас покрестим,
Козломордый, что в аду
Родственники не признают!
Говори, куда запрятал
Свой мешок?! Живее, плут,
Вспоминай, где наше злато!
"За печкою лежит, в углу;
Там, где этот жид пархатый
Молится!" — Сказал нам дьявол,
И исчез, как дым растаял…
… … … … …….
Забрали мы мешок с деньгами;
А хату подожгли, — клубами
Повалил из окон дым,
(Нечисть там внутри сгорала).
Быстро сели в сани мы,
И по заснеженным ухабам
Понеслись. Но места мало
Стало, — с нами ехал дьявол.
Клятва
Я, господа, очень болен,
Трудно вести мне рассказ;
Сумбур в голове. Но попробую.
Вот только выпью сейчас
Пять капель проклятого брома,
И начну многословить…
Давно это было, лет сорок назад,
Жил я тогда в Смоленском уезде.
Дом наш в прекрасной уютной окрестности
Был расположен, — река, дивный сад,
Рядом поля и леса. Сотни мельниц
Махали крылами своими, (у нас
Была мукомольня большая, известная;
Муку оставляли мы и про запас,
И торговали ей повсеместно).
Огромные средства наше семейство
Имело в те годы; торговля мукою
Роскошный дворец нам построить в поместьи
Позволила. Хорошо его помню, -
Арки, балконы, резные узоры
На длинных колоннах; прелестно!
Лишь в Петербурге я видел такое.
Не дом, а собор; много места.
Часто отец, или старший мой брат
К нам приглашали помещиков местных,
А те, как известно, всегда норовят
Дочек своих выдать замуж любезно.
И вот, помню я, как-то раз в воскресенье
Полно собралось в нашем доме гостей;
Весь вечер мы пили, плясали и пели,
(Отцы притащили с собой дочерей).
Словно товар они их выставляли,
И торговались с моими родными.
Мама моя и отец выбирали,
А брат хохотал и игриво подмигивал
Мне, — мол, пропал ты теперь,
Оденут тебе ошейник на шею;
Был ты когда-то свободный кобель,
А станешь собакой цепной; ох, жалею.
(Отец мой и мама — купцы, не дворяне;
Всё по-простому у них, как в деревне.
А нам они дали образование,
Мы с братом культурно кумекать умели.
Семь лет мы одни жили с ним в Петрограде,
И там постигали в лицее ученье.
Когда же назад возвратились в усадьбу,
То часто впадали в оцепененье
От местных мещанских манер.
От массы народной высокий барьер
Нас отделял; мы привыкли смеяться
В провинции нашей буквально над всем.
Первое время, как иностранцы
Были мы с братцем, — куда и зачем
Мы возвратились? Семь лет обучаться,
Чтобы потом средь полей оказаться…
Брата женили два года назад,
А теперь на меня покушаются.
Таким обстоятельствам не был я рад).
Три молодые красавицы
Сидели у нас за столом;
С одной из них я был знаком,
Она мне давно уже нравилась.
Было в ней что-то цыганское,
Свободное, роковое;
Глаза её, словно море,-
Глубокие, тёмные, страстные.
Фигура под стать балерине,-
Стройна как газель, и ловка,
Лёгкость в руках и в ногах;
Пред нею девицы другие
Невзрачны казались всегда.
Цыганочка эта была
Честной, свободной особой;
Не станет она воздыхать,
И улыбаться притворно.
Если бы мог выбирать
Я, то, конечно б, её
Взял себе в верные жёны.
Но мама с отцом о своём
Думали, — им бы тонны
Злата с приданым заполучить,
И десятины земли.
Короче, меня они были готовы
На сдобной купчихе женить. -
Их двое сидело у нас; бесподобно
Жеманясь, кривлялись они,
(И это считалось у них превосходным
Тоном). Когда говорить
Они начинали протяжно и томно,-
Меня начинало тошнить.
Долго застолье у нас продолжалось;
Темно уже было, когда
В сад всей компанией мы отправились,
Решили одни погулять,
Без стариков, (они за столом
Остались, чтоб торговаться).
Красиво в саду; на аллеях акации
Стройные пышно цветут,-
Сладкие запахи померанца
И миндаля издают.
Наш садик девицам понравился:
"Если бы жили мы тут,
То из цветов бы не выбирались,
Ах, как прекрасно растут!"
Смешливых купчих развлекает мой брат;
Шагают они впереди, и галдят.