Вспомнив, что это он теперь наследный принц, что его брат мертв, Леофрик почувствовал холодок в сердце. Он поднял глаза на офицера — молодого человека благородного происхождения, третьего сына дворянина, с честью носящего свое звание.
— В чем дело?
— Приближается всадник. Это ее све… ее высо… Это Астрид с Севера, ваше высочество.
Он бросился к мужчине прежде, чем осознал, что делает, и схватил его за руки.
— Она одна? Она привела с собой налетчиков?
Офицер моргнул.
— Я… она…
— Отвечай!
— Она едет одна, сир! Но она везет носилки. Она везет принца Эдрика домой.
Мужчины вокруг них притихли. Леофрик посмотрел на запад, в сторону лагеря налетчиков, и увидел приближающуюся Астрид. Она ехала на его сером коне, так и не смыв кровь с лица.
Мужчины выстроились в шеренгу, когда она проезжала мимо. Они не нападали, но и не кланялись. Мужчины, участвовавшие в битве, видели, как она сражалась только за свое выживание. Никто не знал, кому она теперь предана, никто не знал, заслуживает ли она уважения как член королевской семьи. Но когда носилки проехали мимо, воины опустились на одно колено, приветствуя своего павшего принца и командира.
Леофрик вышел на тропинку, и Астрид поскакала прямо к нему. Остановила его лошадь. Он взял поводья, когда она спешилась.
Она пришла безоружная и одна. Он не знал, было ли это самонадеянностью или доверием.
Он не знал, останется ли она.
— Ты вернулась? Ты пришла домой?
Она коснулась пальцами его щеки с такой редкой у нее лаской.
— Я привезла Эдрика домой. Другие мертвецы ждут, когда вы придете за ними. Мы не остановим вас. Если вы не нападете, мы не нападем.
Мы. Боль, которую он сдерживал, вырвалась изнутри.
— Астрид, ты вернешься домой?
— Я не знаю, где дом. — Она опустила глаза, и Леофрик увидел, что ей почти так же больно, как и ему.
— Со мной. Он со мной.
Астрид повернулась и посмотрела на мужчин, уставившихся на нее; их лица старательно отражали безразличие, но руки лежали на рукоятях мечей.
— Правда? — спросила она, повернувшись к нему.
Леофрик обхватил ее за шею и притянул к себе. Сначала она сопротивлялась его поцелую, но он не позволил ей отстраниться.
И через мгновение, замерев в его объятиях, она сдалась и ответила на поцелуй. Она была на вкус как кровь и пот, и воспоминания о битве кружились вокруг них, заставляя его чувствовать отчаяние.
— Да, — прошептал он ей в губы. — Правда. Если ты и сомневаешься, то это потому что боишься сделать выбор. Теперь здесь твой дом. Со мной.
В ее глазах была боль, и сердце Леофрика обливалось кровью. Он знал, что сердце Астрид предано и тем, и другим. И своему народу, и ему, Леофрику.
Она не была связана с его миром; в его мире она ужасно страдала и все еще, даже с короной на голове, была источником сплетен и осуждения.
Но Астрид любила его.
В своем мире она была лидером, и ею восхищались. Там было все ее прошлое. Ее друзья. Ее жизнь. Она потеряла все это навсегда, а потом оно вернулось к ней.
Но она любила его.
Леофрик же никогда не жил нигде, кроме замка. Он никогда не знал другого мира. Его семья, друзья, воспоминания — вся его жизнь — были частью земли, на которой он стоял. Он не мог себе представить, как разрывает Астрид между домом и любовью, но по ее глазам видел, что это так.
Решение состояло в том, чтобы сохранить и любовь, и дом.
Если бы он мог поехать с ней… Но нет. Теперь он был наследным принцем. Даже если Леофрик и раньше думал об этом, даже если бы ее народ позволил ему отправиться в их мир, теперь он не мог. Он был единственным наследником своего отца. Он не мог покинуть Меркурию.
Так что это было невозможным решением.
— Пойдем со мной в замок. Мы привезем Эдрика домой вместе.
Она кивнула, и Леофрик счел это маленькой победой. Пока она была с ним, у него было время найти решение. Оно должно было существовать.
— оОо~
Уинифред выбежала из часовни, как только увидела, что в замок внесли тело принца. Когда король вошел и медленно пошел по проходу к телу своего сына, Леофрик и Астрид последовали за ним.
Он бесконечно долго смотрел на окровавленное лицо Астрид, а Астрид молча стояла, не сводя с него глаз. Леофрик попытался истолковать этот молчаливый взгляд. Он не видел никакой злобы ни со стороны отца, ни со стороны жены. Только печаль и неуверенность.
— Ты наша единственная надежда, Астрид, — наконец сказал отец. — Ты дала обет перед Богом и вышла замуж. Я знаю, что ты чувствуешь себя разрываемой напополам, но ответ здесь может быть только один. Ты выбрала этот дом. Ты выбрала эту семью. В этом месте, где мы сейчас стоим, ты дала священное, нерушимое обещание.
— Здесь нарушено много обещаний. Красивые слова здесь ничего не значат. Ты много лжешь.
Ее речь утратила некоторую точность, которой она достигла за последние недели, как будто она перестала быть герцогиней, которой была еще утром.
— Ты солгала, Астрид? Когда ты поклялась любить и чтить моего сына и быть с ним, пока смерть не разлучит вас?
Леофрик затаил дыхание. Он знал, что при крещении она произнесла пустую клятву, но он не верил, что слова, которые они сказали друг другу, были пустыми, пусть даже клялись они Богу, в которого Астрид не верила. Если она сейчас скажет, что солгала, он поймет, что она решила, где ее дом.
В другом месте.
Она не ответила отцу. Вместо этого Астрид перевела взгляд на Леофрика, и он увидел ее муку. В глубокой боли в ее прекрасных глазах он увидел, что ее любовь к нему так же глубока, как и его к ней. Она дала ему истинное обещание у этого алтаря.
Но чтобы быть верной ему, ей придется отказаться от этого великолепного дара, который появился на их берегах: от ее прошлого. От друзей. От всего того, что она так горько оплакивала весь год с тех пор, как Эдрик схватил ее и увез в замок.
Леофрик повернулся и внимательно осмотрел тело брата. Налетчики обошлись с ним хорошо, расположив кольчужный нагрудник так, чтобы зияющая рана на горле не казалась такой страшной. Лицо его было умыто, глаза закрыты.
Все это сделала Астрид, и он знал это, не спрашивая. Она хорошо относилась к его брату. С любовью и заботой. И сейчас, пока он вздыхал, глядя на тело брата, думая обо всем, что потерял, что все еще может потерять, Астрид подошла к нему и взяла его руку, переплетя их пальцы.
Он чувствовал на пальце ее кольцо с сапфиром.
— Я не знаю, как я покину свой народ. Или тебя. Я не знаю, как выбрать, — пробормотала она, глядя на Эдрика.
— Я знаю, любовь моя. Я тоже не знаю.
Король подошел и встал с другой стороны от Леофрика, рядом с головой Эдрика.
— Ты — все, что осталось от моей семьи. Ты — все, что осталось от моей надежды. Астрид, я знаю, ты чувствовала себя здесь беспомощной пленницей. Но понимаешь ли ты, что будущее королевства в твоих руках?
Она повернулась и посмотрела мимо Леофрика на его отца.
— Если нет, ты убьешь меня, ja?
Леофрик поморщился. Это было холодное заявление, особенно здесь, перед телом Эдрика — и это была правда.
— Да, мудрый король скорее убил бы тебя, чем позволил бы уплыть и обречь свой народ на гибель. Но я этого не сделаю. Ты не простила меня. Возможно, это и есть цена искупления — конец для моего королевства. — Он улыбнулся. — Мне бы сейчас хотелось побыть в тишине с моими сыновьями. Ты подождешь Леофрика снаружи? Я бы попросил тебя не уезжать без надлежащего прощания, если ты намерена покинуть нас.
— В любом случае уже почти ночь. Останься на ночь, Астрид. Хотя бы на одну.
Леофрик сжал руку, которую все еще держал.
Она сжала его руку в ответ, но покачала головой.
— Они придут, если я не вернусь. Я должна идти, или они придут сражаться.
И тогда он потеряет ее. Казалось, все внутри Леофрика сразу умерло.
— Астрид…
Другой рукой она обхватила его щеку.