— Надеюсь, — вздохнула Мина. — К тому же не факт, что мы что-нибудь найдем в могиле. Тогда можно Николаусу про раскопки вообще не рассказывать. Сейчас лучше делать дела по мере их возникновения. Слишком далеко не загадывать.
Слова Мину прозвучали так, будто она уговаривала саму себя. И Анна-Карин вдруг поняла, что Мину тоже беспокоится о Николаусе. Значит, кое-что общее у них все-таки есть. И это приятно.
9
Ида смотрит на часы над дверями школы.
Хорошо бы, Эрик не пришел, тогда она сможет сразу поехать в конюшню. Она соскучилась по Трою, хотела услышать его приветственное ржание. Мечтала отправиться верхом в лес и, слившись с конем воедино, скакать долго-долго, забыв обо всем.
— Если через три минуты Эрика не будет, я ухожу, — говорит она.
— Жестко ты с ним, — удивляется Фелисия.
— Иначе не научишь, — кивает Ида.
Фелисия согласно хихикает, как будто имеет большой опыт воспитания парней. На самом деле парня у нее никогда не было. Ида поправляет очки, которые постоянно сползают на кончик ее потного носа, и еще раз проверяет мобильный. Эрик не объявлялся. Между тем поток учеников, выходящих из школы, постепенно редеет.
— Иди, не теряй время, — говорит Ида Фелисии.
— Я не спешу, — отвечает Фелисия. Еще бы, она готова ждать целую вечность, лишь бы увидеть своего ненаглядного Робина.
— Забей на Робина, — говорит Ида. — Или сделай что-нибудь. Как я, когда мне Эрик понравился.
Это была неправда. На самом деле Ида просто не стала сопротивляться, когда весной Эрик поцеловал ее дома у Ханны. На следующий день она разрешила ему взять ее в школе за руку, а еще неделю спустя не возразила, когда Эрик назвал ее своей девушкой. Дело было в том, что Ида устала ждать.
И надеялась, что Эрик поможет ей отвлечься от мыслей о том, кто ей на самом деле был нужен.
— Я не такая смелая, как ты, — заныла Фелисия.
Тут дверь школы отворилась, и Ида вздрогнула: на улицу вышел Он.
Густав.
Господи, ну почему ее тело никак не успокоится и продолжает так бурно реагировать на появление Густава?
Чуть позади Густава по лестнице спускалась Мину. Завитки ее густых темных волос подпрыгивали в такт шагам.
— Как думаешь, Юлия правда видела, как они у шлюзов целовались? — прошептала Фелисия.
— Вряд ли, — фыркнула Ида. — Станет Густав целоваться с такой, как Мину!
Но внутренне Ида совсем не была уверена в правоте своих слов.
Ида попыталась считать язык жестов Густава и Мину. И ей не понравилось, что они идут так близко друг к другу.
В прошлом году Ида чуть не умерла, узнав, что Густав влюблен в Ребекку. И вот опять! Неужели у них с Мину это серьезно?
Ида влюблена в Густава с четвертого класса. Но она не говорила об этом никому, ни одной живой душе. Ни Юлии, ни Фелисии. Ни маме. Не нужно рассказывать о том, чего хочешь добиться, пока на сто процентов не будешь уверен, что у тебя получится.
— Ну, я пошла.
— Может, подождешь еще немножко?
Презрительно фыркнув, Ида наклоняется за сумкой. Очки съезжают с носа и с пластмассовым звуком падают на асфальт. Иде хочется раздавить их ногой.
— А вот и Эрик, — говорит Фелисия. В ее голосе слышится разочарование, значит, Эрик идет один. Ида не поворачивается. Она поднимает очки и снова водружает их на нос. Притворяется, будто ищет что-то в сумке. Эрик пытается поцеловать ее в щеку, но Ида отстраняется.
— Ты долго, — говорит она.
— Извини.
— Мне твои извинения не нужны, нечего опаздывать.
— Кевин сделал прикольную штуку, и мы…
— Мне это не интересно.
Ида поворачивается к Фелисии, которая слушает их, хлопая глазами:
— До вечера.
Фелисия медлит.
— Робина не жди, он не придет.
Фелисия натянуто улыбается. Но возражать Иде боится и, не придумав ничего лучшего, хихикает, быстро обнимает Иду и убегает.
— Вы о чем? — спрашивает Эрик.
— Что именно тебя интересует?
— Ну, чего вы говорили про Робина?
— Она мне все уши прожужжала со своим Робином. Достала уже!
— Фелисия втюрилась в Робина?!
— Давай поговорим о чем-нибудь другом. Я хочу до конюшни успеть съесть мороженое.
— Бли-ин! — застонал Эрик. — Ты можешь хоть раз пропустить конюшню? Хватит уже с лошадьми нянчиться!
Ида давно поняла, что Эрику невозможно объяснить, почему она «нянчится» с лошадьми. Да, это тяжелая и грязная работа. Порой даже опасная. Не менее опасная, чем его хоккей. Но она любит ее.