– Да, Мойра – моя жена. Но это не преуменьшает правды того, что я говорю.
– Нет? Да ты скажешь что угодно, лишь бы спасти ее. И это часть ее колдовства. Тебе, Томас, следует быть осторожнее. Связь с ведьмой карается строже, чем само колдовство.
– Мойра не ведьма, – не боясь грозящего ему обвинения, продолжал Тэвиг.
– Заткните ему рот, – скомандовал священник и кивнул, когда мужчины, державшие Тэвига, торопливо подчинились. – А теперь, – он взглянул на Мойру, – как нам поступить с тобой?
– Думаю, вы уже все решили, зачем мучить меня вопросами? – с достоинством ответила Мойра.
– Ты покорна судьбе?
– Нет, но я понимаю, что оправдываться бессмысленно. Все вы глухи к правде. Вы даже не проверили, правда ли то, что я якобы сделала с Джинни. Я не стану добавлять вам мрачного веселья, защищая собственную жизнь.
– Моя коза мертва, – объявила Джинни, выступая вперед. – Я не могу показать, как именно она умерла. Но могу привести доказательства того, какие страдания эта женщина причинила мне. Я вся в гнойниках и болячках, – плаксиво протянула она.
Подняв юбку, она продемонстрировала яркую сыпь на ногах и алые пятна, перемежавшиеся с безобразными открытыми и гноящимися болячками.
– Надеюсь, у тебя этого не было, когда ты спала с моим мужем, – брезгливо проговорила Мойра.
– Ты, ты все это наслала! Все это появилось после того, как я попыталась помочь Томасу вырваться из твоих когтей. – Она подскочила к Мойре и, несмотря на сопротивление, задрала той юбку и, указав на крошечную родинку над самым коленом, взвизгнула: – Вот и отметина дьявола! У нее есть и другие. Я видела их в коровнике Роберта, потому что эта дрянь была нагая.
Когда Джинни отпустила юбку, Мойра ударила ее ногой по колену. Джинни взвизгнула от боли и набросилась на обидчицу. Джинни оттащили мужчины, караулившие Мойру. Сейчас Мойра опасалась одного: она молилась, чтобы действия Джинни не побудили толпу искать другие дьявольские отметины на ее теле. У нее и правда имелось еще несколько родинок и родимых пятен. Поскольку священник уже посчитал ее ведьмой, такая забава только опозорит ее, сделает всеобщим посмешищем.
И тут отрезвляюще прозвучали слова Роберта:
– По-моему, тут просто обвинения одной женщины против другой в споре за мужчину. Неужто не ясно?..
– Это верно, – согласился священник, не отрывая осуждающего взгляда от Мойры. – Думаю, нам нужно провести испытание, чтобы узнать, кто из них говорит правду. Суровое испытание поведает нам правду. Испытаний много, есть из чего выбрать.
Он взглянул на Тэвига, изо рта которого, несмотря на кляп, прорывались проклятия. Тот отчаянно боролся с теми, кто пытался спутать его по рукам и ногам.
Мойра окаменела от сковавшего ее страха. Случалось, что человек, подвергнутый испытанию, доказывай свою невиновность только смертью. Испытания всегда были болезненными и рискованными. Скажем, связанного человека бросали в воду и объявляли невиновным только в том случае, если он шел ко дну и тонул. Могли дать в руку кусок раскаленного докрасна железа – невиновным объявлялся тот, чья рука оставалась целой. Считалось, что Господь защитит невинного человека от любой беды. Мойре всегда казалось, что Господь тут вовсе ни при чем. Жестокие люди, придумавшие подобные мучения для своих ближних, просто прикрываются именем Всевышнего.
То, как священник смотрел на нее, не отводя взгляда, повергало Мойру в трепет. Она все же молилась Господу, надеясь на чудо. Но угловатое лицо пастыря с остро очерченным подбородком и поджатыми губами не оставляло надежд на милость.
– У нас нет приспособлений, чтобы сделать все как полагается, – в конце концов произнес он.
– Какая досада, – подчеркнуто спокойно и медленно произнесла Мойра, пытаясь понять, откуда у нее берутся силы говорить.
– Однако полагаю, у нас есть достаточно возможностей, чтобы подготовить успешное испытание, – закончил отец Мэтью.
Слушая, как священник приказывает мужчинам расчистить площадку перед церковью и нагреть камни, Мойра ощутила, как кровь отливает от лица. А руки оледенели от ужаса. Взглянув на мгновение на Тэвига, она поняла, что тот чувствует то же. Мойра точно не знала, что ее собираются заставить сделать, но если, в ход пошли камни или угли, то… Явно ей предстояло сделать нечто ужасное и каким-то чудом остаться после этого невредимой. Мойра знала, что невиновна, но не была уверена, что сможет доказать это своим мучителям.
Когда священник приказал двум прихожанам снять с нее обувь и чулки, у нее вырвался тихий испуганный возглас, несмотря на все старания оставаться невозмутимой. Теперь она поняла, зачем готовили дорожку из горячих углей и камней. Ей предстояло пройти по ним в доказательство своей невиновности. Когда она завершит мучительный проход и ноги ее будут сильно обожжены, он сможет с чистой совестью приговорить ее к смерти.
Когда двое мужчин принялись выталкивать ее из церкви, Мойра поняла, что устала притворяться сильной. Она боролась и осыпала своих мучителей всеми известными ей ругательствами. Священник шел сзади и выговаривал ей бесцветно ханжеским голосом за ругательства и недостаток веры. Мойре так хотелось освободиться и ударить его, но она тут же попросила у Господа прощение за то, что можно было воспринять как богохульство. К краткой молитве о прощения она прибавила пожелание, чтобы Господь внимательнее взглянул на некого священника, который, кажется, ведет себя не особенно по-христиански.
Оказавшись перед дорожкой из углей, Мойра утратила остатки смелости. Она оглянулась на толпу, собравшуюся перед церковью. Тэвиг сползал на руки державших его – один из них ударил его по голове дубинкой, чтобы прекратить борьбу. Роберт и Мэри пытались образумить друзей и соседей. Выражение лиц людей из толпы свидетельствовало об их неуверенности, но явных протестов не было. Джинни упивалась каждым мгновением происходящего.
– А теперь, ведьма, пройди все это, – сказал священник, указывая на горячие камни.
– Но почему вы предлагаете мне пройти испытание в доказательство невиновности, хотя уже решили, что я виновна? – Мойра помотала головой, надеясь, что ее уверенный тон заворожил присутствующих и те не заметят ее смертельной бледности и дрожи в коленях. – Вы уже приговорили меня, – сказала она, обращаясь к священнику. – А это испытание – лишь способ сделать мне больно, помучить меня.
– Иди. Если доберешься до другой стороны и ноги твои уцелеют, значит, Господь оправдает тебя.
– Когда Господь оправдает меня, надеюсь, он внимательно посмотрит на тех, кто действует, прикрываясь его именем, – проговорила она одним духом и освободилась от рук, державших ее.
Тэвиг, пришедший в себя, вскрикнул, когда она сделала первый шаг по тлеющей тропе. Руки ее были все еще связаны, и Мойра понимала, что рискует упасть, если двигаться слишком быстро. Она подозревала, что, если побежит, священник объявит испытание непройденным и заставит пройти его снова. Она заставила себя сосредоточиться на раскаленной докрасна тропе.
Мойра предполагала, что почувствует невероятный жар и жжение, будет страдать от него, но не испытала никакой боли. Она решила, что разум каким-то образом отказывается признавать, какие страдания испытывает тело.
Ступив в холодную грязь на конце тропы, она взглянула на свои ноги и удивилась, не увидев никакого дыма. На мгновение она подумала, уж не почудилось ли ей все происходящее. Взглянув на камни и угли, она убедилась, что они на самом деле раскалены. Красный отблеск, поддерживаемый огнем во впадинах под камнями, отбрасывал пугающий отсвет.
Она неловко села, когда священник торопливо направился взглянуть на ее ступни. Мойра взглянула на них вместе с ним и чуть было не вскрикнула от удивления. Ноги все еще ощущали неприятное тепло, но никаких признаков ран не было. Отец Мэтью грубо стер грязь с ее ног и взглянул снова. Кто-то торопливо развязал ей руки. Мгновение спустя Тэвиг оказался рядом с женой, заключая ее в объятия. Мэри и Роберт присели рядом, с изумлением разглядывая ее ноги. Мойра поняла, что выдержала испытание священника, этого мучителя с холодным взглядом палача.