Мойра медленно приходила в себя, наслаждаясь сохранявшимся теплом в своем теле. Тэвиг предпринял вялое усилие, чтобы выйти из нее, а она вцепилась в него, притягивая к себе руками и ногами. Когда остатки желания покинули тело, Мойра вздохнула. Она была удовлетворена и счастлива, страх ослаб, и все же хотелось, чтобы то восхитительное ощущение, которое вызвал в ней Тэвиг, все длилось и длилось до бесконечности.
– Дорогая, ты просто чудо, – прошептал Тэвиг, ослабляя объятия, поворачиваясь на бок и притягивая ее к себе.
– И хорошая ученица. – Мойра улыбнулась, уткнувшись ему в плечо, и лениво провела ладонью по его широкой груди. – Это хорошо?
– О да, этот мужчина считает именно так. Хотя это может навредить его здоровью. – Он улыбнулся и поцеловал Мойру в лоб. – Лучше всего нам сейчас поспать. От ночи осталось не много, мы проспим день. А впереди у нас еще много миль.
Томно потянувшись, когда Тэвиг поднялся, чтобы одеться, Мойра лениво прикинула, знает ли ее любимый, что у него отличная фигура. Зевок не позволил более любоваться красивой мужской фигурой Тэвига – Мойра поняла, как сильно она устала. Надев рубашку, она дождалась, когда Тэвиг вернется в постель, и устроилась в его объятиях. Даже когда она расслабилась и собралась заснуть, одна мысль не давала покоя.
– Ребенок, – сказала она и села, чтобы взглянуть на спящего малыша. – Ты уверен, что с ним ничего не случится, если оставить его спать на земле?
– У нас нет для него другого места для сна.
– Тэвиг, по-моему, он достаточно большой, чтобы двигаться. Он может проснуться, пока мы будем спать, и уползти.
Тэвиг сел, хмурясь и потирая подбородок.
– А что, если положить его между нами? Тогда мы почувствуем, если он пошевелится. – Он вздохнул, сонно улыбаясь Мойре. – Хотя я предпочел бы ночью обнимать тебя.
– И я предпочла бы тебя, особенно потому, что к утру ребенок может оказаться мокрым. Но все-таки нам придется положить его между нами. Он может наткнуться на что-то острое и опасное, ползая без присмотра.
Ругаясь про себя и прося прощения за крошку Адэра у Мойры, Тэвиг положил спящего ребенка между ними. Когда он снова устроился под одеялом, Адэр повернулся и прижался к Мойре.
Тэвиг нахмурился, несколько устыдившись укола ревности, потом поднял глаза и встретился взглядом с усмехающейся Мойрой.
– Яблоко от яблони недалеко падает, – тихо рассмеялась Мойра.
– Очень смешно. – Он осторожно дотронулся до густых черных полос ребенка. – Но парень не пользуется всеми благами, как его отец, – протяжно произнес он, улыбнувшись, когда Мойра покраснела, и тут же попытался изобразить недовольство. – Все это так забавно, но я предпочел бы, чтобы ребенок спал в собственной постели, – буркнул он.
Мойра закрыла глаза, сон сморил ее.
– Думаю, Адэру, для его же пользы, не стоит слишком привыкать к нам, – добавил он, не надеясь, что Мойра его слышит.
Тэвиг наблюдал, как она заснула. Он понимал, что Мойра не собиралась надолго задерживаться с ним. Потому и бросил последнюю реплику. Если малыш Адэр слишком привяжется к ней, ему будет плохо, когда она покинет их. Тэвиг постарался подавить вспышку недовольства. Она никогда не говорила, что останется, ясно изложила причины отказа выйти за него замуж. Он не имел права сердиться на нее.
Но правда имела горький привкус. Мойра стаза его любовницей, но он хотел большего, гораздо большего. Он проклинал судьбу за то, что познакомила с этой женщиной лишь затем, чтобы толкнуть их в такие ситуации, которые убедили Мойру в невозможности их брака. Такое впечатление, будто Бог и судьба подвергают его суровому испытанию.
Нежно обняв Мойру и Адэра, он придвинулся к ним как можно ближе, стараясь не потревожить. Мойра быстро приняла его сына. Это должно означать, что он ей небезразличен. Он почти боялся задумываться над тем, что испытывает по отношению к ней. Ужас, который он пережил, когда ее увели к священнику, давал полное представление о его чувствах. То же внушал холод, охватывавший все тело, когда он думал о том, что Мойра покинет его. Надо как-то сломить ее упрямое сопротивление. Ему хотелось бы избавиться от ощущения, что предстоит долгая тяжелая борьба. Но он ее предвидел и представлял со всей ясностью.
Мойра заворчала, почувствовав тяжесть на животе и груди. Она осторожно открыла глаза. Личико Адэра находилось всего в нескольких дюймах от ее лица. Она увидела, как изо рта ребенка потекла слюна, поморщилась, когда капля упала ей на нос. Мойра вздохнула, когда вытертую пеленкой слюну быстро сменила новая. Сумрак вокруг говорил о том, что рассвет только начинался. Очень хотелось заснуть снова, но большие глаза цвета обсидиана, смотревшие на нее, явно свидетельствовали о том, что эта роскошь ей недоступна. Кинув взгляд в сторону Тэвига, Мойра убедилась, что тот спит.
– Я и не думала, что тебе придет в голову будить отца, – прошептала она, мягко отодвигая ребенка и выбираясь из постели.
Вздрогнув от довольно-таки прохладного воздуха, Мойра быстро оделась, внимательно наблюдая за Адэром. Она мало имела дела с маленькими детьми. В замке сэра Бернарда и его окрестностях было несколько детей, но матери изо всех сил старались, чтобы их детишек не было ни видно, ни слышно. Мойра подозревала, что жестокий характер сэра Бернарда был тому причиной.
– Не может быть, чтобы ты проголодался, – прошептала она, успевая отобрать камень у малыша до того, как Адэр попытался бы засунуть его в рот. – Потерпи немножко, пока я постараюсь добыть для тебя молоко.
Она сменила ему пеленки, улыбнулась, увидев, как малыш играл с собственными ножками. Адэр скорее всего хотел есть, но пока этого не осознал. Мойре показалось, что в отличие от множества младенцев, поднимающих крик, этот просто знал, что его покормят. Она пожурила себя за то, что снова поддалась глупым предрассудкам. У ребенка были глаза, как у отца, но это не означало, что ему передался и необычный дар отца. Адэр был просто тихим счастливым ребенком, но если бы она не поторопилась с молоком, наверное, поднял бы крик.
К тому моменту как она наполнила рожок Адэра еще теплым козьим молоком, Тэвиг проснулся. Он усмехнулся, слушая, как Мойра ругает козу, не желавшую давать молоко неопытным рукам. Когда Тэвиг разжег костер, Мойра взяла на руки Адэра и присела рядом. Она несколько раз перевела взгляд с ребенка на Тэвига и обратно, пока малыш тихо пил свое молоко.
– Он и правда похож на тебя, – с улыбкой проговорила она, обнаружив, что ее сейчас забавляет то, что поначалу так пугало и казалось ужасным.
Да, Джинни вообще ничего не передала мальчику по наследству. По крайней мере сейчас этого не видно, – в задумчивости проговорил он.
Тэвиг занялся приготовлением каши.
– Тебе будет неприятно, если с возрастом он обнаружит какое-то сходство с матерью? – спросила Мойра, поборов смущение.
– Нет, пожалуй. Но меня тревожило, что он может унаследовать плохие черты ее характера. А потом я отбросил это опасение как глупость. Джинни не придется его воспитывать. Йен – хороший человек, но его жена часто жалуется на бедность. Думаю, Джинни, ежедневно слушая жалобы матери, сочла их пророчеством своей участи и решила изменить судьбу, став блудницей. Она подумала, что поспорит с бедностью и добьется лучшего. Да, она получала небольшие подарки и какие-то деньги, но не понимала, что это и все, большего она никогда не получит.
– А Адэр не будет мучиться той же болезнью, потребностью получить больше того, что имеет? – Мойра с нескрываемой озабоченностью смотрела на малыша, как бы ожидая от него ответа.