– Ну так он и удрал через окно, через ту сторону, где жалюзи были плохо закреплены Я надеялся, что у него хватит умишка вернуться до темноты.
Он отвернулся, успев, вероятно, прочесть ее мысли. Он наверняка слышал их и сам – голоса двух койотов, раздавшиеся недавно совсем близко от Шугабуша.
Она тоже принялась звать котенка и даже спустилась на несколько ярдов в каньон, желая принять участие в поисках, хотя они и представлялись ей безнадежными. Просто она чувствовала, как отчаянно нуждается в поддержке Джефф. Не веря в успех, она добросовестно прислушалась, надеясь все же услышать в ответ знакомое мяуканье. Каньон стремительно погружался в море тьмы. Кусты чапарраля и высохшие ветви дубов бросали на землю длинные уродливые тени, такие же темные и черные, как шкурка черной кошки.
Вдруг Джефф развернулся и зашагал по направлению к своему коттеджу. Миа слышала, как его ботинки простучали по ступенькам крыльца, однако продолжала звать котенка. Вероятнее всего, он вернулся, чтобы принести что-то, необходимое для очередного необычного способа решения проблемы, до которого мог додуматься только он, Джефф. Вот возьмет и принесет из коттеджа какой-нибудь чудо-свисток, сотворенный из деревяшки или из чего-нибудь совсем непонятного, и выманит сюда всех кошек в округе. На худой конец он мог бы принести хотя бы любимую кискину погремушку, чтобы ее звук зазвал котенка в дом.
Однако Джефф не появился, хотя прошло уже довольно много времени, и Миа бросила поиски. Она направилась вслед за Джеффом.
Входная дверь ею коттеджа была открыта. Его не было в гостиной, где на кофейном столике громоздились привычные для нее кипы бумаг, не было его и на кухне.
– Джефф? – Она медленно прошла по коридору до спальни, где он лежал на кровати, уставившись в потомок Одна рука ладонью вверх лежала у него на лбу, и Миа вспомнила, каким описала его сегодня Кармен: себе на уме, серьезный, целеустремленный и весьма упрямый.
– Может быть, он не пропадет, – прислонившись к косяку, сказала она – Может, просто кто-то нашел его и забрал к себе.
– Ты сегодня видела вечером драконью укротительницу? – взглянув на нее из-под ладони, спросил он так, будто и не слышал ее слов утешения.
– Да. – Миа поколебалась, однако Джефф явно ждал продолжения – Тебе было так трудно, когда ты рос.
Он послал ей свою улыбку.
– Хотел бы я, чтобы Кармен Перес имела хотя бы, тысячную долю твоего сочувствия ко мне. – Он приглашающе хлопнул по кровати рядом с собой, и Миа, вопреки всем своим установкам, вошла в комнату и уселась на край кровати. Джефф взял было ее за руку, но тут же выпустил. С того самого вечера у нее в коттедже он ни разу не попытался прикоснуться к ней. Однако именно сейчас Миа жадно хотела ощутить тепло ею руки. Она положила ее к себе на колени, крепко обхватив пальцами.
– Я как прокаженный, Миа. – Губы Джеффа плотно сжались, с них слетела и тень улыбки. Я стал для всех опасен. Я не имею права позаботиться даже об этой чертовой кошке. Тебе тоже лучше всего отправляться в свой коттедж и не высовывать оттуда носа. Запри получше дверь и не вздумай открывать мне, невзирая на то, как долго или как жалостно я буду тебя об этом просить.
– Ты несешь несусветную чушь.
– Хотел бы я, чтобы ты оказалась права. Снаружи послышался какой-то шорох.
– Ш-ш-ш. – Она выпустила его руку и погасила лампу возле кровати. Поднявшись, она заглянула в щели жалюзи, надеясь уловить во тьме очертания удравшего котенка.
– Ты что-нибудь видишь?
– Нет, – прошептала она, прижавшись лбом к прохладным жалюзи, – да и вряд ли в такой тьме можно разглядеть черную кошку.
Когда рука Джеффа в первый раз коснулась ее бедра – его пальцы лишь легко, едва уловимо задели полу халата, – можно было объяснить это случайностью. Однако Миа была уверена, что это вовсе не случайно. Да Джефф и не собирался притворяться по поводу своих намерений. В следующее мгновение он положил ей на бедро ладонь. Миа застыла. Она знала, что его необходимо остановить, однако у нее явно не хватало воли отказаться от восхитительной теплоты его руки.
Он пододвинулся поближе и слегка приподнял полу халата – ровно настолько, чтобы можно было поцеловать ей колено. Миа лишь зажмурила глаза и вцепилась что есть силы в спинку кровати. Пока ей ничто не угрожает, бешено стучало у нее в мозгу.
Он лежит у нее в ногах, он не сможет оттуда дотянуться до ее левой груди. Итак, она позволит себе наслаждаться его ласками. Его рука, гладившая ей бедра, сначала поверх халата, постепенно смелела, движения становились более уверенными, интимными. Миа слышала, как в мягком ночном воздухе разносится треск цикад в каньоне. Еще она слышала свое дыхание. Оно было глубоким и частым, когда рука Джеффа скользнула под полы ее халата, а потом она словно захлебнулась, когда пальцы его пробежали вверх по обнаженным бедрам.
Какая-то часть ее сознания все еще рассчитывала: смотрит ли он ей в лицо? Укроет ли темнота выражение нестерпимого желания принадлежать ему, написанное на ее лице? А его пальцы уже ласкали влажный пушок между ее бедер и вот наконец проникли внутрь. И с этой минуты Миа утратила реальное ощущение того, что он творит с ее телом. Казалось, его пальцы одновременно ласкают все до одной чувствительные, интимные точки ее тела, ч она вся распахнулась им навстречу, отбросив последние остатки своей неприступности. Ее руки обхватили его плечи, и с удивлением она услышала свой собственный стон наслаждения, поглощенный темной бездной каньона.
Джефф уселся в кровати, решительно привлек ее к себе и покрыл ее лицо и шею жадными поцелуями, пока не коснулся застежки халата.
– Нет – Она пыталась оттолкнуть его, упершись ладонями ему в грудь. Мышцы ее бедер трепетали, разбуженные ласками Джеффа.
– Миа, ради всего святого! – Отшатнулся он от нее. – Да что же с тобой творится?
Она скрестила руки на груди в привычном оборонительном жесте, сжимая в пальцах верхнюю застежку халата. А он был совсем рядом, и глаза его ждали ответа. Она потупила взор, но Джефф взял в ладони ее лицо и приподнял его.
– Ты должна рассказать мне, – настаивал он. – Чего ты так боишься?
Она поколебалась всего мгновение, а потом пытливо заглянула ему в глаза.
– У меня рак. И мне отняли одну грудь.
На ею лице вначале отразилось безмерное удивление, но потом он зажмурил глаза и снова привлек ее к себе.
– Такая молодая. – Только и сказал он с болью. Миа словно растворилась в его объятиях: он делал это так нежно и естественно, что даже не возникало мысли о том, что его пугает ее болезнь или ее тело. Она не сразу поняла, что он баюкает ее, словно ребенка. Тут последние преграды рухнули, и Миа дала волю слезам. Она припала к его груди и зарыдала, как маленькая.
– Вот все и встало на свои места, – произнес Джефф.
– О чем ты? – Она попыталась вытереть слезу тыльной стороной ладони, но лишь еще больше размазала их по щекам.
– То, что ты застывала всякий раз, стоило мне лишь прикоснуться к тебе А сейчас, когда мои ласки были гораздо более интимными, чем все, что я позволял себе прежде, ты вдруг откликнулась на них. Я никак не ожидал от тебя такого страстного ответа.
Миа покраснела при воспоминании об этом.
– И мне он очень понравился, – продолжал Джефф. – Такой твой ответ.
– Мне тоже.
– И операция по мастэктомии объясняет то, что ты оказалась здесь, в Долине Розы, не так ли? Она объясняет, почему ты сбежала от всех и вся.
Она наконец нашла в себе силы оторвать лицо от его груди и поднять глаза.
– В октябре я смогу пройти курс восстановительной хирургии. А теперь я словно бы в зимней спячке.
– Тебе удалили левую грудь, правильно?
– Откуда ты знаешь? – настороженно нахмурилась она.
– Ты все время стараешься ее прикрыть. – Он наклонился и нежно, не торопясь поцеловал ее, но вдруг резко выпрямился.
– Глен, – вспомнил он. – А как он к этому отнесся?
– Он не смог с этим смириться, – вздохнув, отвечала Миа. – Он сказал, что я выгляжу калекой.