– Я ничего об этом не знаю. – Кармен взглянула на диктофон, проверяя, все ли в порядке. – Я слышала, что Кент потерял несколько пальцев, когда учился в школе, – она с осторожностью подбирала слова, – когда хотел подложить бомбу в шкафчик другому ученику.
– Хм-м-м, – поколебалась Жанет. – Я думала, вам это известно. Я, очевидно, забылась, беседуя с вами.
– Решайте сами, Жанет, говорить вам дальше или нет. – Кармен старалась сохранить ровный гон, однако ее пальцы нервно сжали бокал.
– Ну, что ж, это правда – Кент потерял пальцы, когда хотел подложить бомбу, но сделал-то эту бомбу Роб Хотя он и в мыслях не имел подкладывать ее кому-нибудь в шкафчик, и все произошло без его ведома.
– О Господи. – Кармен поставила свой бокал на стол, опасаясь, что будет видна дрожь в руках.
– Однако все было именно так. И это наверняка делало Роба в какой-то степени зависимым от Кента, но кроме того, я не сомневаюсь, что Кент сумел каким-то способом его заколдовать, что ли. Все остальные Кента на дух не выносили, хотя Роб никогда не выбирал себе друзей, думая об их популярности. Это его совершенно не волновало. – Жанет тяжко вздохнула, словно воспоминания физически измотали ее. – Ну так вот, поскольку мне пришлось бы мириться и с приемным отцом, и с Кентом, я не желала вешать себе на шею эту компанию и рожать в такой обстановке детей. – Она несколько нравоучительно посмотрела на Кармен. – Я не видела перед собой достойною будущего замужем за Робом.
Кармен кивнула, но от нее не укрылось, как повлажнели у Жанет глаза.
– Мне очень тяжело дался этот выбор. Я не могла найти себе места еще долгое время после того, как порвала с ним Я до сих пор вспоминаю о нем иногда, думаю, насколько моя жизнь была бы иной, чем сейчас. К примеру, у меня не было бы вот ее. – Она ласково погладила по спине дочку, и Кармен кивнула сперва из сочувствия, но в следующее мгновение поняла, что в голосе Жанет нет и следа сожаления. Эта женщина искренне радовалась тому, что выбрала путь, на котором обрела свою дочь. – Я не могу себе представить жизни без нее, – заключила Жанет.
Кармен пробормотала что-то, как она надеялась, подходящее по смыслу и достаточно вежливое, так как не могла прийти в себя от восхищения перед силой натуры и глубиной любви Жанет, с искренней радостью принявшей в свою жизнь это дитя.
Они беседовали на протяжении еще нескольких минут, однако Кармен так и подмывало поскорее уйти. Провожая ее до двери, Жанет спросила:
– Надеюсь, когда-нибудь вы сможете дать мне знать, чему посвящена эта история?
– Да. Я обязательно свяжусь с вами, как только получу возможность рассказать вам обо всем. – Она задержала руку на рукоятке замка. – Мне кажется, в Эм-Ай-Ти с вами училось не так уж мною девушек.
– О да! – Жанет рассмеялась. – Я тогда была этим ужасно горда. Это теперь степень доктора физических наук почти ничего не стоит. Я успела немного поработать после того, как получила ее, а потом родилась Келли. Стало ясно, что она нуждается во мне гораздо больше, чем моя работа. И вот я здесь. – Она шла следом за Кармен по залитому солнцем саду. – У вас есть дети? – спросила она, спускаясь по прихотливо вьющейся тропинке.
Кармен лишь отрицательно кивнула, радуясь, что уже добралась до машины. Она обошла вокруг до водительского места.
– Спасибо, что не пожалели для меня времени, – сказала она, пряча лицо за дверцей машины.
– Эй! – крикнула ей вслед Жанет. – Обнимите Роба за меня!
Она уже выруливала на шоссе, когда ее глаза наткнулись на ларек с пивом. Ей понадобится сейчас немало пива, чтобы не сойти с ума, чтобы выкинуть из памяти лицо маленькой Келли, чтобы перед глазами не стоял ласковый жест Жанет Сафер, гладившей по головке свою дочь. И еще больше алкоголя понадобится для того, чтобы позабыть свой собственный малодушный ответ – этот резкий кивок головой. Нет, у меня нет детей.
Она купила двойную порцию кофе и уселась в машину, чтобы ее выпить. О, если бы она могла сию минуту забраться в постель и отдаться сну. Вместо этого ей предстояло вести машину не менее двух часов, пока она доберется до Шугабуша. Два часа неотвязных мыслей. Ее взгляд упал на стоявший на углу телефон-автомат.
Она поставила кофе на пол в машине, поднялась и зашагала в направлении к телефону. Она словно следила за собой со стороны, чувствуя, как одна ее часть будто скована, тогда как другая, более сильная, заставляет все же двигаться вперед.
Миа ответила после первого же гудка, и Кармен почувствовала облегчение оттого, что она сразу же позвала к телефону Криса, не пускаясь в вежливую болтовню.
– Откуда ты звонишь? – спросил Крис. – Мне слышен шум машин.
– Санта-Моника. Я просто брала здесь интервью. – Она говорила размеренным голосом, сжимая телефонную трубку так, что судорогой сводило пальцы.
– Кармен? Ты в порядке?
– Да.
– Ну... тогда почему ты звонишь?
– Я только что подумала, не смог ли бы ты рассказать мне о Дастине, – отвечала она, до боли зажмурив глаза.
– О Дастине? – заколебался Крис. – Ты имеешь в виду...
– Хотя бы что-нибудь. Расскажи мне что-нибудь про него. Первое, что приходит на ум.
– Переключи на второй.
Она услышала, как Крис пересек комнату и захлопнул за собой дверь кабинета. Потом он вернулся к телефону.
– Ну, например, ты помнишь его темные волосы? Помнишь, какая у него была шевелюра в день рождения?
– Да.
– Она замечательная. Такая густая, и слегка вьется. И точно такого же оттенка, как твоя. Он вообще очень похож на тебя. Он очень милый малыш, если не обращать внимания на его глаза.
На перекрестке, где стоял автомат, застрял трактор, и грохот его мотора заставил Кармен заткнуть пальцами свободное от телефонной трубки ухо, чтобы услышать, что говорит Крис.
– Расскажи мне о его глазах, – попросила она. – Расскажи мне самое худшее.
– Его глаза по виду напоминают молоко. И они никогда не мигают.
– И ничего не видят.
– Ничего. И ты знаешь о том, что он ничего не слышит, правда?
– А он выглядит... я имею в виду, все остальное...
Насколько нормально он выглядит?
– Кармен. – Крис заколебался, не зная, как с ней говорить. – Почему мы не можем обсудить все это с глазу на глаз, вместо того, чтобы...
– Нет. Пожалуйста, Крис, рассказывай дальше. Он вздохнул, собираясь с мыслями.
– Он выглядит гораздо более нормальным, чем ты могла бы представить, однако это лишь снаружи. На его лице ты не увидишь тех чувств, которые характерны для детей в его возрасте. Мне кажется, эти вещи усваиваются лишь путем общения, а у него не было такой практики.
Кармен не могла сдержать слез, она уже хотела, чтобы Крис не рассказывал ей дальше. Однако из глубины ее чуши вырвался вопрос:
– На что похожа его жизнь? Неужели это лишь нескончаемая боль?
– Кармен...
– Пожалуйста, Крис.
– Я не могу сказать, когда он чувствует боль. Он часто и подолгу плачет, но никто не может объяснить – почему. Он может впасть в ярость и никого не подпускать к себе, но иногда, когда я навещаю его, он позволяет мне качать его, обнимать его и ведет себя очень тихо.
Кармен накрыла рукой микрофон, чтобы до Криса не дошли ее сдавленные рыдания.
– Ты не хочешь поехать туда со мной?
– Нет.
– Я не должен был говорить с тобой об этих вещах по телефону. Ты снова в депрессии? Послушай, тебе сейчас везет, Кармен. Не забывай об этом ни на минуту, ладно? Не обращай внимания на...
– Я в полном порядке, – перебила она. Он наверняка испугался, что она повторит попытку покончить с собой. Она ясно слышала испуг в его голосе. Испуг и вину. – Просто я захотела узнать о Дастине.
– У меня есть множество его фотографий, и ты всегда, как только пожелаешь, можешь посмотреть их. Со мной или без меня. Как только ты сможешь...
– Нет. – Она вовсе не желала смотреть на фотографии. Тот облик Дастина, который отпечатался в ее памяти, и без того был достаточно мучительным. – Я не смогу этого сделать.
– Наверное. Ты сейчас возвращаешься в Сан-Диего? – Да.