– И она наверняка сочла это огромной потерей, – заметил Джефф.
– Что? – Крис, сбитый с толку, посмотрел на него.
– Ничего Давай дальше.
– Ну, так или иначе, Кармен не хотела позабыть о карьере, однако она не могла позабыть и о семье. Мы оба хотели иметь детей. Я до сих пор думаю, что она прекрасно управилась бы и с тем и с другим – то есть была бы прекрасной матерью, при этом успешно продвигаясь по службе. – И Крис на минуту умолк, вспомнив, как Кармен просто лучилась энергией, поражая его своей работоспособностью и независимостью суждений.
– Но?.. – поощрил его Джефф.
– Мы были женаты уже два года, когда она забеременела, – продолжал Крис. – Все, казалось, идет хорошо, и она дала огласку этому факту и в своем шоу, и в прессе. Однако на четвертом месяце у нее случился выкидыш, повергший ее в страшную депрессию. Ее доктор сказал, что это из-за гормональной встряски. Он назвал ее состояние посттравматической депрессией, хотя беременность у Кармен прервалась в раннем месяце. – Крис зажмурил глаза при воспоминании об ужасном превращении, происшедшем с его женой. – Я раньше не видел ничего подобного. Она часами просто молча смотрела в пространство. Она не желала есть, не желала разговаривать со мной. Наконец она нашла в себе силы и выкарабкалась, но на это ушли месяцы. Она захотела совершить вторую попытку, и мы пошли на это. Я даже представить себе не мог, что все опять повторится. Так или иначе, она забеременела очень быстро. И она твердо была намерена соблюдать предписания врача – ни стрессов, ни переутомлений. Но тут умер мой отец. Они были очень близки с Кармен. И она выкинула ребенка – уже на шестом месяце.
– И снова впала в депрессию.
– И надолго. – Крис вздохнул. – Это было ужасно – мы жили, словно в аду, и все мои попытки помочь ей выбраться из этого ада были безуспешны. Ей не помогали никакие лекарства, и она несколько месяцев не имела возможности работать.
Мимо их скамейки прошла женщина, толкавшая перед собой кресло-каталку. В нем сидел ребенок примерно одного с Дастином возраста – лет четырех-пяти, с совершенно усохшими конечностями и тоненькой шейкой, вывернутой так неестественно, что Крису почти не было видно лица. Женщина приветливо улыбнулась им. Крис подождал, пока она скроется из вида, и продолжил:
– Однако она потихоньку все же стала поправляться. После всего случившеюся я уже и думать забыл о том, чтобы заводить детей, однако как только Кармен стала способна разговаривать, она завела речь о детях снова. Она постоянно торчала у своих друзей, у кого были дети. Она любила малышей. – Он взглянул на Джеффа. – И эта сторона ее натуры тебе совершенно неизвестна.
– Ты прав. – Голос Джеффа прозвучал до обидного равнодушно и недоверчиво. – Этого я не знал.
– И тогда она снова забеременела – на сей раз Дастином.
– Он родился раньше срока? И это стало главной проблемой?
– Нет. – Крис вздохнул еще тяжелее. – Кармен чувствовала себя превосходно. Она ни на шаг не отступила от советов врача, и Дастин родился день в день к назначенному сроку. – Крис представил себе Дастина, находившегося в здании за их спиной, в одиночестве сидящего в своей комнате, как это было, есть и будет, независимо от того, сколько народу будет находиться подле него. – Нет, – повторил он, – в несчастье, которое свалилось на него, целиком и полностью виноват я один.
– Что ты хочешь этим сказать? – Голос Джеффа был на сей раз терпеливым и сочувствующим.
Крис не сразу решился продолжать.
– Ты, наверное, знаешь, что я вел довольно беспорядочную жизнь до того, как повстречал Кармен.
– Хм. Да уж, у тебя была вполне определенная репутация.
– Однако, когда в моей жизни появилась Кармен, я решительно порвал со всем этим. Она была первой и единственной. Я ни разу не нарушал верности ей, когда был в поездках.
Джефф кивнул.
– Несчастье с рукой выбило меня из колеи. Я даже не мог никому пожаловаться на свое тяжелое состояние. Я опасался слухов о том, что не могу больше играть, и я боялся беспокоить Кармен. Ради всего святого, мне было уже тридцать пять лет. Взрослый мужчина. Все мои одногодки уже чего-то добились в своей жизни, процветали. У меня хоть и был диплом преподавателя физкультуры, но я не мог вообразить себя учителем в школе после того, кем был все эти годы. А я ведь действительно потерпел крах, однако старался сохранить лицо ради Кармен. Ее врач строго-настрого предупредил насчет стрессов, а тут происходит полный крах моей карьеры. – Крис провел рукой по потному лбу. Даже в тени от дерева было чертовски жарко. – Так или иначе, начинался сезон, и я отправился в очередную поездку. Уже ни для кого не было секретом, что после травмы я совсем не тот, однако я продолжал делать отчаянные попытки вернуть себе форму. Я работал как проклятый с физиотерапевтом и быстро восстановил мускулатуру, хотя боль в плече была такая, будто там засел раскаленный гвоздь. Мы просадили отборочную игру в главную лигу, и все выглядело так, словно я был этому виною. – Он горько рассмеялся. – А по прошествии стольких лет я наконец могу честно признать, что так оно и было. И когда я осмелился выйти на место выбрасывающего, был безжалостно освистан и ошельмован. Такого со мной еще не случалось ни разу.
– Я помню, как про это писали в газетах.
– Мне оставалось лишь надеяться, что Кармен не следит за новостями. Я позвонил к ней еще с дороги и сообщил, что все отлично. Я нагородил кучу всяких причин, по которым мы проигрывали. Она была уже на седьмом месяце, чувствовала себя хорошо, однако ее держали на постельном режиме, под постоянным наблюдением, и ее врач разрешил ей читать только книги со счастливым концом и смотреть по телевизору юмористические программы.
Джефф невольно засмеялся.
– Последний удар я получил, когда мы вернулись в Сан-Диего и меня освистали дома, мои же земляки. Они даже начали швырять в меня всякую гадость. – При воспоминании об этом руки Криса невольно сжались в кулаки. – Меня всегда уважали – Бог ты мой, я же был их кумиром – и вдруг со мной стали обращаться, как с кучей дерьма. – Он потряс головой. – Теперь-то мне ясно, что я просто не нашел в себе сил вовремя уйти, сохранив при этом лицо. Короче, это была одна из самых страшных ночей в моей жизни. Даже ребята из команды не хотели со мной общаться. Все, о чем я был способен думать, так это, как я смогу рассказать обо всем Кармен? Я ведь прекрасно понимал, что не имею права нагружать ее плечи подобной тяжестью, может случиться третий выкидыш. Я еще кое-как держался до той минуты, когда кончил говорить с ней по телефону из раздевалки, зато потом... ну, ты, наверное, знаешь, как это бывает. Я все с крыл и почувствовал себя совсем погано, когда повесил трубку. – Он замолчал, до боли сжимая руками край скамьи. – И тут обнаружил, что меня поджидает одна баба, – продолжил он. – Я ее знал. Однако после оказалось, что добрых две трети команды знало ее еще лучше, чем я – если ты понимаешь, что я имею в виду. – Он посмотрел на Джеффа, который лишь мрачно кивнул.
– Она постоянно ошивалась возле команды весь сезон, – сказала Крис. – И она явно пыталась подобраться и ко мне, – однако меня это абсолютно не интересовало. По крайней мере до того вечера.
– Ты переспал с нею? – спросил его Джефф, внимательно глядя ему в лицо.
Крис кивнул.
– Когда я вышел из телефонной будки, она взяла меня под руку и промурлыкала: «Они никогда не были способны оценить тебя по заслугам, Крис!» И я подумал... ох, Боже правый, да я вообще тогда не был способен думать! Я просто принял то, что она могла мне предложить, как принял бы лекарство А на следующее утро все газеты наперебой расписывали мое унижение, и Кармен встретила эту весть восхитительно стойко – она велела мне высоко держать голову и сказала, что ей совершенно все равно – играю ли я в мяч или продаю воздушные шарики, и для меня в этих словах заключалось нечто гораздо большее, чем их обычный смысл Однако она ничего не знала о моей измене, и я клянусь, что это правда – я попросту выкинул эту ночь из своей памяти. Я чувствовал себя так, словно заново родился, словно получил от судьбы второй шанс. Мы на время позабыли про бейсбол и сосредоточились на ребенке и нашем будущем. Теперь мне кажется, что те последние два месяца беременности были самым счастливым периодом нашего супружества.