Брат Питер посмотрел на них всех и кивнул самому себе.
— Я видел, как вы, маленькие птички, улетели на той большой черной машине, — тихо сказал он. — Потом я услышал, что вы вернулись. Я подумал, что моя уловка не сработала.
— Какая уловка? — требовательно спросил Бенни. Потом понял. — Твой ультиматум… фальшивка?
— Необходимая ложь. Я хотел, чтобы вы забрали отсюда этого грешника. — Он плюнул на Леджера, который сидел, постанывая и истекая кровью на полу. — Он не нужен был нам здесь, когда мы двинулись на Убежище. Мы знали, чего он искал и как отчаянно хотел это найти. Так что мы дали ему несколько полезных подсказок, — он показал пальцем на Макреди. — Но она нам была нужна. Мы хотели, чтобы вы и этот грешник нашли ее и привели обратно. Вы были такими изобретательными, что я не сомневался, что вы все спасете доктора и привезете ее — и ее богохульное лекарство — ко мне. Так вы и сделали.
Он не улыбался, но жестокий свет танцевал в его глазах. Он этим наслаждался.
Бенни посмотрел мимо него. Люди за ним были огромными и хорошо вооруженными. Ружья Лайлы и Никс все еще были в кобуре. У них будет время и шанс достать оружие, только если он выступит щитом, чтобы купить им две секунды. Он столько продержится?
Бенни был уверен, что брат Питер убьет его. У него не было иллюзий насчет того, что он может победить этого человека. Будет ли смерть ради того, чтобы задержать Питера, достойной жертвой?
Если Никс и Лайла не могли убить Питера и, по крайней мере, половину жнецов пулями, у них совсем не было шансов с мечом. Это был ужасный момент, и Бенни искал в голове какой-нибудь выход. Что бы самурай сделал в такой ситуации? Что бы сделал умный воин?
Джо закашлялся и отвернулся от них, сжимаясь в клубок, лицом к стене. Под ним растекалась лужа крови.
— Странно, — сказал брат Питер рейнджеру, — но мы так боялись тебя. Для жнецов ты что-то вроде монстра из ночного кошмара.
Джо ничего не сказал. Его тело дергалось и дрожало.
— Переверните его, — сказал брат Питер своим людям. — Ему стоит увидеть, насколько бесполезны все совершенные им грехи.
Гримм опустил голову и продолжил угрожающе рычать.
— Почему вы не можете оставить нас в покое? — спросила Никс. — Почему подобные вам люди всегда думают, что могут заставить всех делать то, чего они хотят?
Брат Питер положил одну руку на грудь, широко расставив пальцы.
— Я слуга бога, — сказал он. — Я выполняю его волю. И не хочу, чтобы вы что-либо делали.
— Тогда отпустите нас.
Несколько жнецов засмеялись, но брат Питер рявкнул на них.
— Нет, братья мои. Не смейтесь над ней — она юна и не понимает. Никто из них не понимает — кроме павшего грешника и этой богохульницы, — он показал на доктора Макреди. — Она понимает.
— Откуда вы вообще знаете, кто она такая? — спросил Бенни.
— Я встретил ее так же, как и ты, маленький брат, — сказал Питер. — Как картинку в книге. В книге, которую ты украл у одного из моих жнецов.
— Командная книга…
— Мой жнец был на пути к обломкам самолета, собираясь оставить книгу там, где ее сможет найти Леджер, но вместо этого он встретил тебя. Это была очень удачная встреча, и у моего жнеца было несколько возможностей. Или оставить сведения, чтобы их нашел Леджер, или убить любого из Убежища, кто подойдет слишком близко к Усыпальнице и оставить книгу среди его вещей. Ты предоставил альтернативу — убил жнеца, и это сделало историю только более достоверной. Ты отнес книгу обратно в Убежище. Идеально. Лучше и быть не могло, даже если бы ты репетировал. Потом небольшая постановка у лощины. Если бы ты не отправился за сержантом Ортегой, ты бы потом нашел еще один набор координат. Их четыре, все спрятаны в разных местах. Неизбежно ты бы нашел одни из них, поэтому мы наблюдали, ждали и адаптировали наш план согласно тому, что вы, грешники, делали.
Бенни почувствовал тошноту, но в то же время ничего из сказанного в действительности не удивило его. Том всегда с предубеждением относился к совпадениям, и теперь Бенни понимал почему.
Макреди сказала:
— Послушай, мистер, я не знаю кто ты, но знаю достаточно о Церкви Тьмы. Вы думаете, что мы действуем против воли вашего бога, пытаясь сохранить жизнь. Но, будучи доктором, все, что я учила, все клятвы, которые давала, были направлены на сохранение жизни, рассмотрение любой жизни как священной. Почему это грех? Почему действовать согласно моим убеждениям — грех, даже если они отличаются от твоих?
— Потому что твои клятвы даны ложному богу, — сказал брат Питер.
Это был бесполезный спор, и все об этом знали. Жнецы не усомнятся в своей вере — если бы они могли, то никогда бы не наводнили это здание. Ненависть к жизни засела в них слишком глубоко.