— Я помню тебя, — сказал он со злобной усмешкой.
— Стоило бы, — ответила Лайла, не обеспокоенная угрозой в этой улыбке. Бенни понял, что Перуцци, должно быть, был одним из тех солдат, которых Лайла избила после того, как Чонг чуть не умер. Несколько воинов были госпитализированы. Когда он взглянул на других, то увидел те же следы недавних травм.
«Упс», — подумал он.
— В чем дело? — спросила Никс, уверенно стоя рядом с Лайлой. — Кто вы?
— Не с тобой говорят, малявка, — ответил Перуцци.
— Ну а я говорю с тобой, — сказала Никс.
Перуцци засмеялся и одарил ее проницательным взглядом.
— Большие сиськи не делают тебя взрослой, — сказал он отвратительным тоном. — Следи за манерами и заткнись.
Рука Бенни метнулась к мечу, но солдат вытащил пистолет так быстро, что лезвие показалось лишь на четверть. Дуло уперлось Бенни в щеку прямо рядом с носом.
— Дай мне повод, — сказал Перуцци.
Остальные солдаты засмеялись и направили ружья на девушек.
Перуцци ухмыльнулся.
— Вы побили тех идиотов, что работали здесь до нас. Коснетесь кого-либо из моих людей снова, и я сделаю вам больно таким способом, о котором вы никогда не слышали.
Дуло было холодным, но казалось горячим на коже Бенни. Парень был напуган, но в то же время в нем кипела жуткая ярость.
— Лучше бы тебе опустить это оружие, — посоветовала Бунтарка.
— А вам всем лучше заткнуть свои отвратные рты, — сказал Перуцци, насмехаясь, копируя ее акцент Аппалачи.
— Просто пытаюсь предупредить вас, вот и все, — сказала она, как будто ее не беспокоило оружие.
— Да, ну как насчет поцеловать мою…
А затем послышался низкий рык.
Рык из самой груди, который словно принадлежал медведю.
Бунтарка улыбнулась. Все повернулись и увидели Гримма, стоящего в нескольких сантиметрах от самого дальнего солдата, в полной военной экипировке: отсутствовал только шипастый шлем. Собака была массивнее даже самого большого из мужчин, а от ярости ее мускулы надувались и двигались под шерстью. От движения его цепь щелкала, но все были так поглощены противостоянием, что не заметили приближения мастифа.
Рейнджер Джо медленно направился к группе. Он был в камуфляжной форме, его пояс обвивал ремень, из оружия на виду были пистолет, меч и винтовка. Мужчина с легкостью держал тяжелую брезентовую сумку в одной руке.
Никто не произнес ни слова, когда подошел рейнджер. Однако Перуцци опустил пистолет.
— Гримм, — сказал Джо, — сидеть.
Пес немедленно перестал рычать и сел. Но его глаза горели явным желанием укусить нечто, что завопит.
Джо подошел к Перуцци и продолжал идти, пока солдат не отступил, оставив свою позицию. Он заставил мужчину отойти до самого моста. Плечи Перуцци, его пятки и затылок ударились о сталь. Не сводя глаз с Перуцци, Джо протянул руку и забрал у него пистолет. Он уронил магазин в песок, вытащил патроны и выкинул пистолет в ров.
Перуцци открыл рот, собираясь запротестовать, но Джо наклонился вперед так, чтобы их лбы соприкоснулись.
— Давай, сержант, — тихо пробормотал Джо, — скажи. Скажи что-нибудь. Скажи, что именно у тебя на уме, потому что, как ты знаешь, меня всегда интересовали мысли в твоей голове. Иногда это похоже на фантастику. Трудно поверить, что там работает человеческий мозг.
Перуцци смог выдержать взгляд Джо три секунды, а потом опустил глаза. Но Джо это не интересовало. Он отклонился назад, чтобы поднести руку и резко похлопать Перуцци по лбу.
— Я не понял, — сказал он. — Я пропустил ту часть, где ты извинился перед этими девушками и моим другом Бенджамином?
— М-мне жаль, — пробормотал Перуцци.
Джо похлопал его по щеке.
— Ага, знаю, что так и есть, — он все еще стоял спиной к трем другим солдатам. — Всем здесь будет нехорошо, если я повернусь и увижу, что вы, трое подпевал, все еще целитесь из ружей, а не стоите на страже с ними.
Гримм снова зарычал, тихо, но многозначительно.
Солдаты встали по стойке смирно.
Джо одарил Перуцци испепеляющим взглядом.
— Мы не вернемся к этому разговору, сержант Перуцци?
— Нет, сэр.
— И я могу спокойно спать ночью — каждой ночью — уверенный, что ничего плохого не произойдет с этими четырьмя молодыми людьми… или их другом в лаборатории. То есть мы пришли к соглашению, так?
— Да, сэр.
Джо улыбнулся. Это была широкая веселая улыбка. Та, что мэр Кирш назвал бы улыбкой «Черт!». Бенни знал, что никакого намека на шутку в этой улыбке не было.
— Хорошо, — сказал рейнджер. — Теперь как насчет того, чтобы запустить сирены и опустить этот мост?