- Матушка! – девушка в простом платье из бледно-розового шелка обняла ярла за плечи. Альтмер невольно подметил сильное сходство женщин. - Матушка, у тебя просто закружилась голова, в зале очень душно. Пойдем, на свежем воздухе тебе сразу станет лучше.
- Смерть! Смерть на тропе из шелка и крови! – продолжала надрываться Идгрод, пока ее слова не потонули в пьяном воздухе карнавала. Друлаван судорожно сглотнул, чуть оттягивая ворот мантии. Переполох, устроенный полоумной старухой, был подобен камню, брошенному в безмятежную гладь озера – всплеск, волнение, несколько коротких мгновений удивленного любопытства и интереса, но рано или поздно вода вновь успокоится, совершенно равнодушная к камню, сгинувшему в ее глубине. И эмиссар чувствовал себя камнем, придавленным тревогой, будто толщей воды, черной и непроглядной.
- Любовь моя малины слаще дикой… - пропела Гисли, закружившись на месте. Ножки стола скользили по полу, и, покачнувшись, женщина с глухим криком полетела вниз. Мужчина в костюме разбойника, в шкуре саблезуба, чья морда на манер капюшона покрывала его голову, успел подхватить ее в последний момент. Женщина радостно рассмеялась и обвила руками шею своего спасителя. - Жарче лета, слаще солнечных лучей, - и жадно впилась в губы мужчины, оказавшегося сыном хозяина солитьюдского трактира. Взрыв смеха проводил Друлавана, спешно выскользнувшего из каменных палат дворца.
Альтмер остервенело сорвал с лица узкую черную полумаску и жадно вдохнул прохладный воздух. Звуки празднества доносились от Коллегии бардов, где гуляли чернь и простолюдины, но благодаря страже и талморскому караулу, к замку ярла их не подпускали. Хотя по истине низкородная шваль ничем не отличается от благородных господ. Ни манер, ни воспитания, а кровь не чище, чем вода в сточной канаве. Даже воздух здесь загажен их человеческими испарениями. Друлаван прижал к носу надушенный платок, и тонкий аромат алинорских благовоний на краткий миг вернул его домой, в Санхолд. Еще не скоро ему предстоит увидеть родные просторы, лавандовые поля и кленовые рощи, позолоченные осенью… и все из-за клана Серебряная Кровь! В посольстве ему сообщили, что это проверенные, надежные персоны, а оказались простыми ворами! Еще и имели наглость обвинить эмиссаров в том, что они якобы альтмеры украли золото! Сами у себя, чтобы не платить за слитки! Какая наглость, какое беспардонное невежество. А, впрочем, чего ожидать от людей, живущих в такой глуши?
Скучающие на своих постах эльфы вдруг приосанились, двинулись к каменной арке, через которую проехала карета, влекомая конем янтарной масти с белой гривой и «чулками». Позади неспешной рысью шел вороной жеребец, его всадник в богатом бархатном плаще воротником, отороченным соболиным мехом, небрежно швырнул в лицо стражнику конверт с приглашением. Лицо эльфа потемнело, но дерзить гостю не посмел. Мужчина спешился и направился к карете. Плечом оттолкнув лакея, он помог выйти из экипажа своей спутнице, а затем и девочке лет десяти. Легкий огонек любопытства вспыхнул, обжигая нетерпением и досадой. Что проку ему с этой семьи, скорее всего очередные помещики или владельцы шахт, приглашенные лишь по душевной доброте ярла Элисиф, однако их наряды были весьма недурны. Особенно приятно взгляду платье женщины – из кремово-белого атласа с витиеватым черным узором и небольшим шлейфом. Темно-синий плащ скреплен у шеи золотой брошью с сапфиром, капюшон покрывает волосы, а лицо вместо маски прикрывает полупрозрачная вуаль. Похожий наряд и на ее дочери – черно-белое платьице с пышным кружевным воротничком и нежная вуаль вместо маски. Черты лица мужчины размыты полумраком капюшона и ночными сумерками, но одежда достойна танов или ярлов. Друлаван смахнул незримые пылинки с рукава своей мантии и направился встречать гостей. Не стоит лишать себя общения с трезвыми гостями.
Хэллон, не выпускавший из вида своего господина, поспешил к нему. Друлаван милостиво кивнул, позволяя телохранителю представить эмиссара. Высокий эльф в золоченой броне заступил дорогу дворянам.
- Добрый вечер, - сухо улыбнулся альтмер, слегка склонив голову, - имею честь представить вам Первого эмиссара Друлавана, достойнейшего из сынов Алинора, отмеченного благодарностью самого короля Талморского Доминиона. А вы?..
- Максар Лочил к вашим услугам, эмиссар, - церемонно промолвил мужчина. Голос его звучал приглушенно из-за маски, закрывавшей лицо от переносицы до самого горла. - Это моя жена Лирния и дочь Феда.
- Это… правда эмиссар? – благоговейно выдохнула девочка, дергая мать за руку. - Настоящий, живой талморский эмиссар?!
- Феда, как не стыдно? – укоризненно промолвила женщина, качая головой. Несколько светлых локонов соскользнули ей на плечо, за нежной тканью вуали серебром мерцали глаза. Друлаван учтиво коснулся губами тонких прохладных пальцев, мысленно яростно вытирая рот платком. Впрочем, дама не так уж и противна, но человек. Мало ли какую заразу таскает на себе ее отпрыск, взирающий на альтмера с восторгом и долей страха. - Мы так рады познакомиться с вами. Доминион спас Империю.
Друлаван горделиво выпятил грудь, на его губах цветком распустилась самодовольная улыбка. Истинно! Доминион Альдмери снизошел до Империи после стольких лет войн, позабыл своих воинов, сгинувших на землях Тамриэля, готов помогать в обмен на такую малость – вычеркнуть Талоса из сонма богов, а что же получают взамен?! Войну, оскорбления… воровство!
- Рад, что вы так думаете. Потому что многие… северяне относятся к нашей политике отнюдь не столь благодушно.
- Темные люди, - вздохнул Максар Лочил, неодобрительно глядя на супругу. В его голосе явно звучал северный говорок, но держался он высокомерно и с надменностью истинного имперца. - Мне жаль их. Крайне неразумно с их стороны так кичиться своим невежеством.
- Папа, ты обещал со мной потанцевать! – захныкала Феда, капризно топнув ножкой. Лирния Лочил сжала плечо дочери.
- Что за манеры?! Разве так принято вести себя с благородным эмиссаром? Джераб, - повелительно обронила имперка кучеру-редгарду, - проводи леди в зал и проследи, чтобы она не ела одни сладости.
Друлаван вежливо предложил женщине руку, и Лирния, пококетничав для фасона, застенчиво вложила прохладные пальцы в ладонь альтмера. Ее муж будто не возражал. А если и был недоволен, благоразумно промолчал и ушел вслед за слугой и дочерью. Эльфа так и подмывало сорвать с женщины ее вуаль, взглянуть, хороша ли она или просто прячет безобразие, присущее людям – оспины, веснушки, родинки и, самое мерзкое, прыщи. Лирния смущенно молчала, не смея первой начать разговор, и юстициар наслаждался короткими мгновениями тишины и ее ненавязчивым, даже немного приятным обществом.
- Вам нравится Скайрим? – Друлаван не удержался от горестного вздоха. От этого вопроса, до отвращения банального, у мера ныли зубы, а во рту поселилась кислятина. Почти каждый считал своим долгом поинтересоваться, находит ли талморский эмиссар самую северную провинцию Империю достойной его принимать. Сказать по чести, Друлаван ни разу не сказал правду. Но и не солгал.
- Мне непривычен такой суровый климат, - промолвил эльф, глядя на темно-лиловые венчики ядовитых колокольчиков, склонившихся к самому полу. Их пьяный горьковатый аромат почти не различим в запахах жареного мяса и вина. - Я, увы, не тот, кто оценит его суровую красоту.
- Красота, - Лирния презрительно фыркнула, - что в нем красивого? Снег, ветер до костей продувает! Феда подхватила насморк по дороге, а жеребец Максара едва не сломал ногу на заледеневших дорогах! Из-за этих глупых морозов мы пропустили свадьбу кузины императора!
- Кхм… - талморец потер подбородок, острый, разделенный ямочкой посередине. Сквозь тонкий шелк перчаток он ощутил отрастающую щетину. - Виттория Вичи убита на собственной свадьбе.
- О Боги мои, какой ужас! Бедняжка Виттория… а ведь у меня есть такое восхитительное платье, оно бы идеально подошло для похорон. Воротник и рукава оторочены куньим мехом, темно-зеленый бархат без вышивки, зато опаловое ожерелье на всю шею, - имперка приложила ладонь к тяжело вздымающейся груди, - интересно, а Хендрика знает? Хендрика Абсалон, племянница адмирала Имперского флота. Она тоже хотела поехать на свадьбу Виттории, но случилась неприятность. Забеременела. Так не вовремя…