- Ну, спасибо, детка, не дала мне умереть, - он легонько пощекотал ступню каджитки. Сутай-рат тонко взвизгнула, едва не подавившись пирогом. Северянин сдержанно захихикал, но тут же сурово нахмурился и поджал губы. Но одного взгляда на насупленную мордашку хватило, что бы норд вновь рассмеялся.
- Не смешно, Обливион дери тебя в зад! А если бы я подавилась?! Оставить троих детей сиротами!..
- Кстати, а как там малютки? Растут, такие же шкоды или уже не так шалят? Соскучился по ним ужасно! Иди сюда, крошка, - Бриньольф похлопал по шкурам рядом с собой, - рассказывай! Все! Пополнение у нас есть? Кого уже обчистили? Как там делишки у Сапфир?
- Эй, не все стразу, - обиженно фыркнула Ларасс, устраиваясь на плече Соловья. Раньше они часами могли так сидеть, болтая о контрактах, просто перемывая всем косточки. Еще лучше разговоры шли под вино или эль. После возвращения Карлии все стало как-то не досуг, не было ни времени, ни возможности… а потом гильдмастер была слишком занята, что бы трепать языком просто так. Откусив уголок заварного пирожного, Дхан’ларасс глубокомысленно вздохнула. - Малыши мои по тебе тоже тоскуют. Дро’Оан постоянно хнычет, да и Нефтис с Санерой беспокойные стали. У старшенькой рыжина почти прошла, спинка серенькая, вся в меня, - в голосе сутай-рат зазвучала материнская гордость, - Санера уже ходить пробует, а сынок вчера едва не упал в канал. Налакался где-то вина и пошел по «Фляге» разгуливать! Делвин едва успел его поймать. Нефтис на днях промяукала «мама». Вот Азурах клянусь, что!..
- Тише, детка, я верю, верю, - шефа переполняли чувства, ей так хотелось поговорить о своих детишках. Девчонкам, должно быть, все уши прожужжала. Но сначала дела, котята – потом, как это не печально. - Давай ты мне о крошках позже расскажешь, хорошо? Я в строй вернуться хочу.
- Рано, - сварливо откликнулась каджитка, шевельнув усами, - яд, который Камо’ри использовал, очень коварен. Малейшее напряжение – и раны откроются снова. Придется тебе немножко подождать. Пока окончательно все не заживет.
Бриньольф приуныл, надулся словно мальчишка. Дхан’ларасс, заурчав, потерлась лбом об его подбородок.
- Ты мне здоровый нужен, - томно промурлыкала она, - от мертвого тебя какой прок? – сутай-рат поднесла к губам северянина кусочек пирога. Поморщившись, вор принял угощение страдальчески морщась. - У Сапфир вообще все чудесно. Асгейр Снегоход замуж зовет ее.
- Асгейр? Это не тот, что должен был жениться на кузине императора?
- Да, на той, которую прикончили на собственной свадьбе. Теперь ее безутешный женишок катит свои нордские яйца к Сапфир. Вернее, не к самой Сапфир, а к Эидис Черный Вереск. Воровка подобному типу без надобности.
- А он-то нашему бриллиантику нравится? – Бриньольф облизнул губы. Если воровке счастья семейного захотелось, то… проблемы могут у Гильдии быть из-за этого. Ударится в домашние заботы, а о делах позабудет. Муж, детки, все такое. Водить за нос муженька для Сапфир может оказаться слишком уж сложно. Перед таким человеком невольно душу обнажаешь, а воровка – скрытная малышка. Тут даже даэдра не разберутся, что творится в ее хорошенькой головке. Девки все хитрые, изворотливые, что змеи. Даже его кошечка. Его… мужчина горько усмехнулся и потрепал каджитку по затылку. Льдисто-голубые глаза сутай-рат вдруг остановились на губах Соловья.
- Ой, у тебя тут крем остался. Вот тут, - она облизнула кончик большого пальца и провела им по нижней губе вора, собирая остатки заварного крема. Норд замер, впившись настороженным взглядом в каджитку, рвано дернул головой, уходя от прикосновения. Перехватив руку Ларасс за тонкое запястье, Бриньольф тяжело вздохнул.
- Детка… ты что творишь? Я вообще-то несчастный больной человек…
- О, смотрите-ка, вспомнил о своем недуге! – взбеленилась воровка, вырывая руку из его пальцев. - Кто пару минут назад голышом был готов в Маркарт бежать, двемерский музей обчистить, а? А тут и не дотроньтесь до него, хворает он!
- Чего? Киска, я вообще не о том! – нет, она нарочно что ли? Как Дхан’ларасс могла подумать, что ему противно, когда она к нему прикасается?! Норду приятно, даже очень, просто… просто какого даэдра?! Зачем босс его завлекает, если все равно ничего из этого не выйдет? Он мужик, в конце концов, она женщина. Пушистая, хвостатая, усатая женщина, у которой уже трое котят. Соловей попыталась соскочить с кровати, но Бриньольф рывком подался вперед и ловко схватил ее за талию. Живот опалило болью, повязки вновь промокли, но северянин не обратил на это внимание. Все скудные силы, оставшиеся в его теле после отравления, были направлены на то, чтобы удержать сопротивляющуюся каджитку. Сутай-рат бешено извивалась и лупила хвостом, на котором красовалось золотое колечко с сапфиром. Тоже, наверное, подарок от брата. Удерживая Ларасс, он прижался щекой к ее виску, чувствуя, как холодок золотых серег мазнул по его коже, проклятье, малышка, уймись уже!
- Пусти меня, ублюдок! – взвизгнула гильдмастер и, извернувшись, попыталась вцепиться когтями в лицо Соловья.
- Эй… киска, полегче… - глухо простонал вор, разжимая объятия. На бинтах медленно расплывалось темно-багровое пятно. Сипло застонав, мужчина повалился на бок. Дхан’ларасс растерянно мяукнула.
- Брин?.. Обливион подери, прости меня! – она спешно уложила его на спину и принялась лихорадочно снимать промокшую повязку. Хорошо, что только кровь, гноя нет. Отшвырнув в сторону окровавленные полоски материи, каджитка залила открывшуюся рану целебным бальзамом, разбавленным с вином и вытяжкой из глаз саблезуба. Снадобье запенилось, попав в кровь вора, северянин мучительно застонал. - Прости, прости меня, я не хотела! Я… я просто забылась, слышишь? – сутай-рат убрала с лица Соловья упавшие на глаза рыжие пряди и тряхнула его за плечи. - Слышишь меня ты, дреморово отродье?!
- Черт… крошка, не тряси меня так, - выдавил Бриньольф сквозь сжатые зубы. Воровка тоненько мяукнула и ткнулась холодным носиком ему в ухо. Норд приобнял ее за плечи и вздрогнул, когда язычок, горячий и влажный, Ларасс провел по его щеке. - Детка, я же зарос весь, обдерешь еще все…
Дхан’ларасс что-то тихо промурлыкала себе под нос и лизнула его уже в губы. От такого весьма своеобразного поцелуя по телу Соловья прошла сладкая дрожь, он вздрогнул и улыбнулся уголками губ. У кошечек же принято вылизываться, да? Заурчав, сутай-рат прикусила губу северянина, пощекотала шершавым языком. В ответ мужчина чмокнул ее в нос. Ларасс хихикнула, шевельнув острыми ушами, и вновь потянулась к Бриньольфу, когда в комнату хворого внезапно вошла Карлия. Увидев гильдмастера, прильнувшую к вору, данмерка коварно усмехнулась. Скрестив руки на груди, она склонила голову на бок. Рука норда поглаживала спину каджитки, в то время как сама воровка терлась головой об его подбородок с чуть слышным мурлыканьем. Фиалковые глаза Карлии озорно заискрились.
- Я вам не помешала? – невинно осведомилась она. Удивленно мяукнув, Ларасс отстранилась от мужчины. Заметив данмерку, она прижала уши, кончик ее хвоста мелко задрожал. Резко соскочив с постели, она опрометью бросилась прочь под язвительное хихиканье Карлии. Бриньольф нервно передернул плечами. Конечно, он не в том состоянии, что бы там… того… этого… но, Намира подери, какого черта Карлия приперлась именно сейчас?!
- Я тут пришла тебя проведать, Брин, - эльфийка смешливо сморщила нос, - но, вижу, тебя тут хорошо лечат. Очень-очень хорошо.
========== AhRaaNNE HahDRiM (Раны разума) ==========
На пороге Вайтрана ему встретился отряд Братьев Бури. Среди них были и совсем седые, сгорбленные старцы, и юные мальчишки, грезящие о славе и подвигах. Война все глубже и глубже запускала клыки в Скайрим, вот и до Ривервуда добралась. Коварная плотоядная гадина, так и тянет все силы из Севера! Женщины, провожающие своих сыновей, мужей и отцов, плакали, не тая страха, что видят родных в последний раз.
- Хватит выть, женщина! – прикрикнул высокий пожилой норд на свою жену, но она разрыдалась еще пуще. Вцепилась в его стеганый плащ и спрятала лицо на груди. Воин заключил плачущую женщину в объятия. - Ну-ну, полно. Неужто думаешь, что имперцы проклятущие меня убить могут? А если и смогут, то я не меньше сотни уложу, прежде чем в Совнгард отправиться!
- Вот!.. – северянка приглушенно всхлипнула. - Сам в Совнгард, а я?! Я здесь останусь… одна…