Конечно же, не имел.
Если бы Фарр узнал, что я делаю, он бы сам, пожалуй, захотел бы прибить меня за такую дерзость.
Но у меня не было времени убедиться, что он справится и без моей помощи.
Я просто метнулся вперед и все же пересек линию этого проклятого Круга – чтобы изо всех сил вцепиться ему в плечи.
Глубоко...
Очень глубоко...
Мои пальцы ушли в его плоть, словно корни дерева в плодородную почву.
Я никогда прежде не делал ничего подобного. И не знал, что так можно. Отдавать свою силу, даже не касаясь другого человека настоящими руками, только незримыми... Но Сила хлынула из моих ладоней столь же верно, как проливается вино из пробитого кувшина – горячая, стремительная, золотая...
А потом я ощутил, как руки Фарра находят лицо врага и сжимают его, круша все на своем пути... И услышал, как радостно хохочет смерть. Ее смех был глухим и утробным, как пение дикарей, стоявших вокруг нас.
Мне показалось, что кровь из глазниц этого парня впиталась в мои пальцы и просочилась до самого сердца.
Мне показалось, весь мир заволокло багровой пеленой.
Только тогда я догадался отпустить плечи Фарра. И увидел, обернувшись, как мое тело медленно оседает на землю. Дикари и не заметили этого – они смотрели в Круг... Они смотрели на смерть. И на человека, который стоял рядом с ней, позволяя каплям крови стекать с его рук.
Что ж... у нас со смертью было много встреч. Эта показалась мне намного лучше других.
Не считая той, когда я отправил Кешта к праотцам.
«Ты победил, Высочество», – сказал я человеку с кровавыми руками и понял, что он слышит меня.
И видит.
Я улыбнулся ему и тихо скользнул обратно в свое распростертое на земле тело.
Пока никто на него не наступил.
На сей раз в шатре таргала было людно – здесь сидел не только он сам, но также его сын и еще несколько пожилых тайкуров. Я, разумеется, не мог разглядеть их лиц, но по скрипучим голосам сразу понял, что эти люди – давние соратники степного правителя. Они хрипло посмеивались, говорили что-то друг другу и Фарру, хлопали его по плечу, совали в руки пиалу с этим их кислым пойлом... Фарр отвечал с усмешкой, глотал молочную дрянь и казался совсем спокойным и совсем своим среди суровых степняков...
Но я знал, что его сердце застыло тяжелым комом в груди. И что в нем нет ни капли радости.
Тот воин в круге был первым человеком, которого он убил своими руками.
И моими заодно... Но мне-то не привыкать.
Потом таргал достал короткий кинжал и на нашем языке заявил, что внуку правителя этих земель не должно ходить лохматым, как немужняя девка. А Фарр почему-то и спорить не стал. В считанные минуты большая часть его белых волос упала на пестрый цветной ковер у ног старика. Оставшиеся были связаны в хвост на макушке, и теперь наследник Закатного Края стал точно живое отражение своего деда. На мгновение открыв глаза в ином мире, я удивился тому, как велико их сходство – не смотря на разницу в возрасте, росте и цвете кожи.
Очень быстро Фарр упился так, что к самому разгару пирушки в его честь уже вовсе не мог стоять на ногах. Заботливые родичи оттащили его в ту палатку, что стала для нас прибежищем, и аккуратно сгрузили на широкий лежак. А я незаметной тенью просочился следом. По счастью, на меня тут вообще почти не обращали внимания, полагая чем-то вроде бесполезного довеска к развлечению с наследником короля.
Едва только тайкуры вышли прочь, Высочество со стоном скатился на пол и вытошнил весь свой ужин.
А потом тихо позвал меня по имени.
Я молча подошел и сел рядом, между делом аккуратно завернув край оскверненного половика, который нещадно смердел.
– Он сказал, теперь все видели, что я кровь от его крови и плоть от его плоти... – голос Фарра звучал глухо – победитель поединка лежал, уткнувшись лицом в согнутый локоть и даже не пытался поднять его от земли. – Теперь я могу взять в дар лучшего коня из его табуна и выбрать себе женщину... Ли... давай уедем на рассвете...
Я усмехнулся и осторожно вытянул руку над его головой. Он все равно этого не видел. А мне так было проще. Эта выбритая до половины голова гудела и рассыпалась на сотни осколков – в точности, как и вся душа наследничка.
– Давай... – я осторожно направил свою Силу прямо в его макушку и позволил чистому золотому потоку смыть большую часть скверны, которая не давала Высочеству ни вдохнуть, ни выдохнуть. От замечания о том, что это была е г о идея тащиться сюда, я усилием воли сдержался. Подобная фраза слишком сильно напоминала бы те, которых я в детстве наслушался от своего отца. – Меня-то здесь точно ничто не держит. А ты... не пожалеешь потом?