― Под действием пружины шток резко идёт вниз и прокалывает капсюль, зажигающий запальную таблетку. Таблетка взрывает тетриловый детонатор, потом промежуточный и основной заряд. И всё.
― Но пока ничего не взорвалось.
― Сам вижу. Ищи шток и медную шпильку. Хотя бы медь ты отличить можешь?
― Могу. Торчит какая-то медная фигня.
― Целая?
― Откуда мне знать? Я же не видел, какой она была раньше.
― Придурок.
― Сам такой! И вообще ― не дыши.
― С чего вдруг?
― Ты сам мне говорил, если щёлкнет ― дышать нельзя.
― Уже без разницы… ― Из-под руки рыжего посыпалась пыль. ― Сейчас отломится…
― Так что делать-то? ― заволновался Джин. Точнее, волновался он раньше, теперь уже ― откровенно паниковал.
― Пружина сработала?
― Нет. Свёрнута.
― Тогда побежали.
― Что?
Хоаран внезапно отпустил выступ, подхватил инструменты и рванул вверх по склону. Джин поспешил за ним. По тропе они промчались до поворота и тогда лишь остановились перевести дух. Позади ― обычный шум джунглей и птичьи голоса.
― Заржавела? ― задыхаясь, спросил Джин.
― Или не взвелась до конца, ― задумчиво отозвался Хоаран. ― Если взрыватель девяносто три, то нажимная сила где-то тридцать два кило.
― Похоже, ты оказался слишком лёгк…
Грохнуло, потом ещё раз и ещё. Пять взрывов один за другим.
― Взвелась. И слегка заржавела, но не до конца. Сцепка, ― подытожил Хоаран. ― Повезло. Если нарвёмся ещё на одну японскую неклассификационную, удавлю тебя к чёртовой матери.
Вьетнам
Хонкван
Границу они перешли прошлой ночью. Джина почти подстрелили. Точнее, пуля задела бедро ближе к… гм… спине, оставив длинную царапину. Воистину пустяк, но пустяк обидный. Особенно потому, что Хоаран не упустил возможность позубоскалить по этому поводу в духе «ночью шли через границу, никого не трогали, и тут кто-то пальнул в Джина, в темноте угодил по филейной части ― попутал, бывает».
На подходе к Хонквану посчитали деньги. У Джина нашлись только воны, зато у Хоарана хватило донгов на номер в отеле средней паршивости. Джину купили новые брюки, а Хоарану ― лёгкую рубашку, дабы припрятать повязку на левом плече. Узнали, что автобус до Фантхьета отправляется в полдень, и решили, что утром обменяют воны на донги и купят билеты.
― Почему автобус? ― недоумевал Джин.
― Потому что нехорошо лишать тебя одной из достопримечательностей Вьетнама. Был во Вьетнаме и ни разу не ездил на автобусе? Кошмар. Ну и на автобусе нас сложнее будет поймать ― людей много, много свидетелей. Безопасно. Ерунда всё, главное ― добыть лодку в порту.
― А с лодкой могут быть проблемы?
― Ну… ― уклончиво протянул Хоаран. ― У меня там есть знакомые. Надеюсь, дело выгорит.
Джин с сильным сомнением покачал головой. Впрочем, меньше всего его сейчас занимали автобусы, лодки и дурацкие шуточки Хоарана. Ему хотелось поскорее добраться до номера в отеле, душа, нормальной кровати, нормальной еды и до Хоарана ― буквально.
Ну да, как же. Хоаран потащил его на петушиные бои. И мерзавец сделал несколько ставок, умудрившись выиграть сумму, на которую можно было спокойно купить билеты не только до Фантхьета, а до самого Ханоя. К счастью, на этом Хоаран и успокоился, согласившись вернуться в отель.
В холле отеля ― ну, помещение называли холлом ― владелец заведения настойчиво пытался подсунуть им то ли девочку, похожую на мальчика, то ли мальчика, похожего на девочку.
― Всего тридцать долларов. Купите ― не пожалеете.
― У тебя доллары есть? ― флегматично поинтересовался у Джина Хоаран.
― Откуда? При себе вот прямо сейчас ― нет.
― У меня тоже. Извини, почтенный, у нас дырки в карманах, но на ужин хватит. Что на ужин?
― Плавники акулы, рис с овощами, цыплёнок и…
― Мне плавники и три цыплёнка, рис ― ему.
― Мне тоже цыплёнка, ― возмутился Джин.
― Четыре цыплёнка, ― увеличил заказ Хоаран. ― А ещё что есть?
― Змея в южном остром маринаде.
― Сам ешь эту гадость, ― благоразумно отказался Джин.
― Ещё есть жареные пауки.
― Змеи будет достаточно, ― не купился на пауков Хоаран. ― Разве что ваш паук размером с телёнка, те пауки, что на один зуб, не покатят.
Поспорив с хозяином по поводу ужина ещё полчаса, они, наконец, добрались до номера. Хоаран сразу умчался в душ, и еду принесли как раз тогда, когда он выбрался из ванной. Пока он расправлялся с ужином, в душе обосновался Джин. Под горячими струями воды с наслаждением смыл с себя пыль, пот и грязь ― в джунглях они постоянно валялись на земле, наверное, даже больше, чем просто шли. И присыпало их сверху часто ― во время взрывов.
Ополоснув волосы, Джин пустил холодную воду, которая почему-то оказалась приятно тёплой. Он провёл ладонью по запотевшему зеркалу и едва не поскользнулся, резко отшатнувшись от собственного отражения. В зеркале был не он, а Тёмный.
― Уже расслабился и опять обо мне забыл?
― Забудешь о тебе, как же…
― Ты слишком сильно радуешься. С тех самых пор, как он пришёл за тобой. Зря радуешься.
― Свали.
― Куда? Я есть ты, мы всегда вместе. Мой дом ― это ты.
― Ты запечатан, вот и не высовывайся.
― Я ― твоя личная мина, да? Не желаешь видеть и слышать меня, пока не выйдет срок?
― Именно. Сгинь.
И Джин повернулся к зеркалу спиной, хотя кожей продолжал чувствовать внимательный взгляд Демона. Раздражённо он сдёрнул с перекладины полотенце и обернул его вокруг бёдер, решительно толкнул дверь, чтобы в следующий миг врезаться в Хоарана.
― Ты чего под дверью торчишь? ― удивлённо спросил он и умолк, когда Хоаран невесомо тронул его губы клинком ножа.
― Шшш! ― велел Хоаран, шагнул в сторону, сдёрнув с Джина полотенце и скрутив его в жгут. Хоаран замер сбоку от входной двери и медленно опустился на корточки, положив жгут на колени, обтянутые джинсами.
Джин ошарашенно наблюдал за ним, стоя в костюме Адама напротив той самой входной двери. И дверь осторожно приоткрыли со стороны коридора, на пороге вырос тот самый мальчик, похожий на девочку, которого так настойчиво предлагал им хозяин. Или всё-таки девочка, похожая на мальчика?
Неважно. Незваный гость вытаращил глаза, уставившись на голого Джина, и невольно расслабил руку с зажатым в ней пистолетом. Хоаран легко обезоружил позднего посетителя, закрыл дверь на ключ, свалил незадачливого убийцу на пол и качественно связал полотенцем, усевшись на беднягу верхом. Он вскинул голову и подмигнул Джину.
― Ужинать будешь?
― Э… ― Джин невольно ощупал взглядом плечи Хоарана и широкую грудь, мысленно послал ужин к дьяволу и помечтал о том, чтобы джинсы с этого умника свалились прямо сейчас. ― Больше гостей не будет?
― Мне откуда знать? ― ответил вопросом на вопрос Хоаран, посмотрел на Джина опять и хмыкнул. Он начал подниматься со связанного убийцы, потом будто вспомнил что-то и коротко ударил ребром ладони по затылку. Гость обмяк.
― Застеснялся, что ли?
― Нет, просто делиться не люблю. Но я рад тебя видеть.
― Ты опоздал с этими словами на целую вечность, ― пробормотал Джин и отвёл взгляд в сторону.
― А мне казалось, ― звякнула пряжка, ― что эти слова никогда не поздно сказать.
Джин знал, что означает шорох ткани. И он задрожал, стиснув кулаки. И дрожал до тех пор, пока горячая ладонь не легла ему на спину. Хоаран с такой силой привлёк его к себе, что это причинило боль, прижал крепче, позволив их телам соприкоснуться и в полной мере ощутить, кто и чего хочет. Джин тихо выдохнул имя ― оно сплелось со стоном, ухватился за плечи и потянулся за обязательным поцелуем. Послушно разомкнул губы и прикрыл глаза, когда кончик чужого языка дразняще коснулся его собственного.
Он думал, что упадёт на пол, но спина ударилась о гладкую столешницу. На пол упало что-то другое ― хрупкое, ибо оно разбилось, как отметило сознание ― отметило лениво и неохотно. Джин запрокинул голову, позволив рыжим прядям щекотать подбородок, а жадным губам исследовать поцелуями шею. И насколько Хоарана хватит в этот раз?
Горячие касания сместились к ямочке меж ключиц, где в дело пошёл уже и язык, знакомо надавивший на чувствительную точку и ослепивший вспышкой удовольствия, приправленного лёгкой приятной болью. Следующей жертвой стала грудь, а после Хоаран добрался и до живота ― поцелуями, а пальцами ― ещё чуть ниже. С низким стоном Джин поймал ладонями его голову и потянул несильно к груди. Хоаран намёк понял и провёл кончиком языка по коже, будто бы случайно задел сосок слева, потёрся губами, с которых слетел тихий смешок. Как это у него получалось? Возбуждать даже смехом, сводить с ума улыбкой, вызывать восторг одним прикосновением…