Сил больше нет, есть только вопросы: почему так сложилось, почему всевышний заставил тебя терпеть эту боль, принесет ли эта боль пользу, или в итоге, ты просто разочаруешься и перестанешь верить в любовь, в счастье, во что-то светлое, позитивное в то, что сможет принести тебе покой.
Есть ли вообще покой на этом свете, есть ли границы у беспокойства, что обязательно хоть раз каждый день охватывает человека. Наверное, есть, но эти границы так же прозрачны и невесомы, как и границы Рая.
Может в данный момент у кого-то все хорошо, кто-то радуется, смеется. Но зато у нее была ноющая боль в груди, изорванные нервы, раненное сердце и потрепанная душа…
Если бы кто-то смог увидеть эту жуткую картину ее внутреннего мира, то сказали бы, что это все не подлежит восстановлению, потому что разве можно человеку, абсолютно разочаровавшемуся в любви, в людях, да и в самой жизни, разве можно этому человеку снова начать верить во что-то светлое, хорошее, что-то по-настоящему стоящее…
Можно, да вот только где бы найти силы.
Хюррем полюбили в гареме все наложницы без исключения, и даже евнухи и калфы не чаяли в ней души. Зато Махидевран и Хатидже возненавидели девушку: Махидевран из-за того, что султан уделял этой проклятой ведьме много внимания, а Хатидже за Ибрагима. Только Валиде никак не могла понять эту странную Хюррем, с одной стороны ей не нравилось такое сильное увлечение сына, а с другой, она видела, что эта рыжеволосая девица умна, образованна, красива и главное, ее душа еще не была испорчена дикими, ужасными нравами и порядком, что царит в гареме. Поэтому Валиде часто задумывалась о том, что
Хюррем была бы хорошей госпожой. Увы, она любила Махидевран как дочь и поэтому не спешила поддерживать славянку.
Наложницы полюбили Хюррем за подарки. Девушка раздавала их не специально, чтобы завязать дружбу, а просто потому, что Сулейман слишком задаривал ее подарками. К украшениям ровно, как и к красивым платьям, девушка была равнодушна, поэтому отдавала все девушкам, из платьев она оставляла только те, которые не были расшиты драгоценными камнями, а все остальное опять же дарила. Девушке не хотелось наряжаться, как тогда когда она жила у Ибрагима. Ей и не хотелось даже общаться с кем-либо, поэтому целыми днями, она сидела в своих покоях и читала, либо играла на скрипке. Когда Хюррем играла, то
наложницы в гареме и слуги, замирали и с молчанием слушали прекрасную музыку, что раздается из покоев этой загадочной славянки.
Зато как злился Сулейман, когда Сюмбюль-ага докладывал ему о том, что Хюррем раздает его подарки, ни с кем не общается и что девушка замкнулась в себе и почти не разговаривает.
Он хотел сам пойти и поговорить с ней, но почему-то никак не решался и старался оправдать себя тем, что у него дела и сейчас не время, но в глубине души падишах понимал, что просто боится снова заглянуть в эти голубые глаза, которые наверняка наполнены болью и страданием. Но и вместе с этим султан дал себе слово, что сделает так, чтобы Хюррем улыбнулась и снова стала счастливой…
Это утро было для Махидевран самым счастливым, она ведь беременна и подарит Повелителю нового шехзаде! В честь такого события Валиде приказала устроить в гареме праздник, не просто раздать золото и сладости, а устроить танцы и веселье.
Махидевран еще очень хотела поглядеть на эту рыжую ведьму, что околдовала Сулеймана при этом, даже не проведя с ним ни одной ночи! Госпожа видела Хюррем мельком и естественно про себя отметила, что девушка некрасива и ей в подметки не годится.
Султанша надела красивое платье насыщенного темно-коричневого цвета и красивую диадему из чистого золота украшенную винно-коричневыми турмалинами. Глядя на себя в зеркало Махидевран была очень довольна. Она чувствовала себя самой красивой, умной, желанной для султана, Повелительницей всего мира!
Все в гареме с радостью в глазах, а кто-то с завистью, встретили любимую госпожу. Валиде и Хатидже уже были на празднике и о чем-то разговаривали, завидев Махидевран, они приветствовали ее и радостно улыбнулись.
- Махидевран, мы уже заждались тебя. Ты выглядишь просто изумительно! – улыбнулась Валиде невестке.
- Спасибо, Валиде Султан.
Валиде посадила Махидевран рядом с собой. Праздник уже начался, и наложницы весело танцевали под красивую музыку. Султанша глазами пробежалась по всем девушкам, что сидели на подушках перед маленькими столами, и тут увидела ярко-рыжее пятно. Зависть захватила Махидевран, потому что даже в простеньком платье без каких либо украшений эта противная славянка – Хюррем, была очень красива и изумительна.
На ней было шелковое белое платье, а волосы собраны в высокую прическу, пару прядей обрамляли лицо. Хюррем сидела молча, почти ничего не ела и мало с кем общалась. Но иногда ее лицо озаряла улыбка и в этот момент, она казалась настолько красивой, что Махидевран поджала губы и сжала руки в кулаки.
Валиде увидела, что невестка крайне недовольна и, проследив взглядом, поняла на кого так зло смотрит Махидевран.
- Милая, - Валиде взяла султаншу за руку и ласково на не посмотрела, - это пустое. Девушка вполне милая и тихая, она не угроза для тебя, даже если мой сын проведет с ней ночь, он тут же про нее забудет, она не в его вкусе.
Махидевран кивнула, но слова Валиде, увы, не успокоили ее.
- Слышала, она чудесно играет на скрипке, - с какой-то злобой в голосе произнесла Хатидже. – Может она еще что умеет.
- Хатидже… - начала Валиде, но дочь не послушала.
- Хюррем Хатун!
Хюррем из-за неожиданности, вначале даже и не поняла, что обращаются к ней. Потом девушка повернула голову и поняла, что к ней обращается кто-то из семьи султана. Все наложницы притихли, а Хюррем быстро поднялась со своего места и направилась к госпожам.
- Валиде Султан, Хатидже Султан, - проговорила девушка, поклонившись, затем она посмотрела на Махидевран. - Госпожа, поздравляю вас, дай Бог родится здоровый ребенок.
Султанши и Валиде переглянулись. Им стало немного неуютно, потому что эта славянка упомянула имя Господа, тем самым показывая, что она православная. Но с другой стороны, Валиде очень понравилась учтивость Хюррем и еще она отметила про себя, что девушка очень красива.
- Мы знаем, что ты хорошо играешь на скрипке, а еще что-нибудь умеешь? – спросила Хатидже.
- Ибрагим-паша меня многому научил, - робко ответила Хюррем.
Лицо Хатидже еще больше перекосило от злобы.
- Какие науки ты знаешь, ты хорошо выучила наш язык, а писать умеешь? – на этот раз в разговор вступила Валиде, видя, что дочь как-то странно себя ведет.
- Да умею, я еще знаю философию, литературу, хотелось бы еще выучить персидский и греческий языки, но наложницам ведь не положено посещать главную библиотеку, а в библиотеке, куда мы можем ходить, нет
нужных книг, к тому же я уже почти все прочитала. Ну, еще могу петь и танцевать.
Валиде удивленно посмотрела на Хюррем. Откуда она такая взялась? Обычно наложницы с ее красотой лежат целый день на подушках и мечтают о платьях и украшениях, а эта к науке тянется! К тому же одета она была простенько, будто показывая, что подарками ее не купишь, да и все эти украшения ей не интересны.
- Я смотрю, ты больно умная! – процедила Махидевран. – Раз петь умеешь, тогда пой!
Хюррем недовольно, взглянула на султаншу, но ничего ей не сказала, а лишь встала посреди зала и грустно, протяжно запела.
- Снова опять этот ад одинокий,
Снова опять ты покинешь меня.
И уходя, в этот край ты далёкий,
Знай, что я буду ждать лишь тебя…
Сердце не плачь, не трави мою душу