— Черт.
Прежде чем я успеваю об этом подумать, я распахиваю дверь и выпрыгиваю из машины. К счастью, мы едем достаточно медленно, чтобы я не ударилась лицом.
— Рен, — кричит Атлас у меня за спиной, но я не оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него. Я несусь к ублюдку, который думает, что это нормально — бить маленького ребенка за то, что он играет. Он даже не замечает моего приближения.
— Эй, придурок. — Я хватаю жреца сзади за мантию и дергаю его к себе. Его сальные волосы разметались, когда я с рычанием разворачиваю его лицом к себе. Мой кулак врезается ему в лицо, прежде чем он успевает открыть свой отвратительный рот. Маленькая треугольная булавка падает с его одежды, когда я бросаю его на землю. Я раздавливаю ее ногой как раз в тот момент, когда другой жрец начинает кричать.
— Язычник! Что ты делаешь? Мы оторвем тебе голову за…
Он не успевает закончить предложение, потому что моя нога врезается в этот рот. Мои крылья зудят, требуя освобождения. Я запрокидываю голову, и чувство того, что я наконец — то сделала что — то важное, проносится через меня с удовольствием, которое заставляет мое тело петь. Как Темная рука, я годами защищала свой район, обрушивая молот правосудия на жрецов и подонков. Боги, я скучала по этому.
Когда я опускаю голову, жрец, которого я пнула, кричит, из его носа течет кровь. Я теряю самообладание. Я бью его по ребрам и животу, пока он не превращается в рыдающее месиво. Руки обвиваются вокруг меня сзади, и я рычу, борясь со стальными кольцами на груди.
— Черт возьми, Рен, это я. Мы должны выбираться отсюда.
Голосу Атласа требуется мгновение, чтобы проникнуть сквозь ярость, бушующую во мне. Дыхание вырывается из моей груди, и я почти отталкиваю его. Затем я вижу двух других жрецов, лежащих без сознания на земле. Я даже не видела, как они прибыли. Атлас позаботился о них, пока у меня был приступ ярости?
Я вырываюсь из его рук, но его хватка усиливается. Я пользуюсь моментом, чтобы перевести дыхание и успокоиться. Всего этого было слишком много. Встретив Кэт, почувствовав себя незащищенной, вспомнив, каково было в детстве сидеть посреди лекции о том, какой отвратительной я была.
— Я в порядке, — выплевываю я. — Можешь отпустить меня.
Атлас игнорирует меня, направляясь обратно к нашей машине, которая блокирует движение. — Ты не в порядке, и нам нужно уехать, пока кто — нибудь не догадался, кто мы такие. Будем просто надеяться, что мы вырубили всех этих ублюдков до того, как они поняли, кто избил их до полусмерти.
— Это того стоило, — процедила я сквозь зубы.
Атлас впечатляющим движением усаживает нас в машину, не выпуская меня из рук. Даже после того, как дверца захлопывается и машина трогается с места, я все еще у него на коленях.
— Теперь ты можешь отпустить меня. Я не собираюсь снова выпрыгивать из машины. Скорее всего.
Атлас ничего не говорит, и его руки остаются обвитыми вокруг меня. Его хватка настолько крепка, что мне трудно дышать. Мое сердце стучит в ушах, а легкие горят. Но постепенно, крошечными порциями, я погружаюсь в Атласа.
Я ему не доверяю. Но впервые за очень долгое время я чувствую себя в безопасности.
ГЛАВА 6
АТЛАС
В машине мы возвращаемся в дом моего отца. Меня тошнит от вида этого места. Чемпионам пришлось присутствовать здесь на вечеринке, которая закончилась эффектно или катастрофой, в зависимости от того, как на это посмотреть. Рен, распростертая подо мной, — это, безусловно, воспоминание, которое я никогда не забуду. Затем мы провели здесь прошлую ночь, и это стало отправной точкой парада. Это больше, чем я был в этом доме за последние три года вместе взятые.
Мне никогда не нравился дом Олимп. С архитектурной точки зрения он прекрасен, но в этом заброшенном месте нет ни тепла, ни любви. Большую часть времени, когда я жил здесь, мой отец полностью игнорировал меня. Иронично, поскольку именно он вызывал меня к себе на выходные, вытаскивал из адского тренировочного центра и бросал в мой личный Тартар.
Гера, с другой стороны, искала меня каждый раз, когда я переступал порог дома. Ищейка, идущая по следу раненого животного. Когда я был намного моложе, она затаскивала меня в свой тронный зал и заставляла молча стоять на пьедестале, пока ее друзья и поклонники осыпали меня оскорблениями.