— Что заставляет тебя думать, что Кабан захочет видеть двух человек, связанных с играми?
— Может, он и не захочет видеть меня, но держу пари, что тебя захочет.
Рен фыркает, вытирая руки салфеткой. — Зачем ему хотеть меня видеть?
Рен делает большой глоток пива, высовывает кончик языка, чтобы слизнуть каплю с нижней губы. Она действительно понятия не имеет, насколько она сексуальна. — Я не думаю, что ты осознаешь, какое влияние ты уже оказала на эти игры, маленькая птичка.
Рен морщится и качает головой. Она думает, что я смеюсь над ней.
— Из — за моего обаяния?
— Люди заметили небольшие жесты, незначительные вещи, которые ты говорили во время своих интервью. Они знают твою историю и знают, откуда ты родом. Ни для кого это не секрет. Ты пользуешься немалой поддержкой за пределами Игр.
— Конечно. — Рен кивает, но ясно, что она мне не верит. Так же быстро ее брови хмурятся, а в глазах появляется беспокойство. Все происходит прежде, чем я успеваю рассказать ей обо всех способах, которыми она становится символом восстания для людей.
— Что нам теперь делать? Ты говоришь, что знаешь об этом Робин Гуде. Где нам его найти?
— Я думал, ты пришла сюда именно по этой причине. — Я не звонил никому из своих знакомых, чтобы они помогли мне найти Кабана, но, возможно, Кэт знает, как с ним связаться. Я предположил, что Рен знала, куда она направлялась, потому что сообщалось, что этот бар связан с его сетью, но это не широко известно. Я был удивлен, когда Рен нашла свой путь сюда, хотя ничто в ней больше не должно меня шокировать.
— То есть, да. Вроде того. Я подумала, что в таком месте, как это, можно что-то узнать. Или они могли бы указать мне правильное направление.
Я качаю головой. — Должно быть, у тебя невероятные инстинкты, маленькая птичка.
Рен стонет. Она может притворяться, что ей не нравится мое прозвище для нее, но ее пульс подскакивает к горлу всякий раз, когда я использую это ласковое обращение.
— Что ты хочешь этим сказать?
Я наклоняюсь к ней, но не потому, что не могу говорить достаточно тихо, а потому, что хочу быть ближе к ней. Я вдыхаю ее аппетитный аромат и чувствую тепло ее кожи. Она — зависимость и наркотик. — Это место связано с Кабаном.
— Правда? — Рен вскидывает голову, оглядывая бар, как будто Кабан собирается выскочить из шкафа и помахать рукой.
— Я бы никогда не солгал. — Это ложь, но сейчас я говорю правду.
Рен усмехается и делает огромный глоток. Барменша все еще стоит в углу бара, возится со своим телефоном, ее пальцы порхают по экрану. Ее глаза поднимаются и встречаются с моими, сузившись, прежде чем вернуться к тому, кому она пишет сообщение. Я действительно надеюсь, что она не посылает SOS. Я не планировал сегодня драться.
— И что теперь?
— Я думаю, нам следует поговорить с барменшей.
Она съеживается, переводя взгляд на женщину. — Может, мне стоит это сделать? Кажется, ты ей не очень нравишься.
Я раздраженно выдыхаю, прежде чем закрыть рот и сдержать свои эмоции. Брови Рен приподнимаются, прежде чем на ее лице медленно появляется улыбка. — Неужели никто никогда не мог устоять перед твоими чарами?
— Умоляю. Я мог бы завоевать ее. — Возможно, я был пешкой в игре Геры, но я наблюдал за Богами, я наблюдал, как элита флиртует и соблазняет. Я знаю, насколько искренняя улыбка может обезоружить человека. Ну, не Рен, но это потому, что она чертовски упряма.
— Может быть, не стоит пытаться ослепить ее своей потрясающей внешностью или флиртовать с ней.
— Ты считаешь, что у меня потрясающая внешность? — Я наклоняю голову и наблюдаю, как румянец расцветает на ее щеках.
Рен закатывает глаза. — Просто включи свой странный Атласовский фокус, который ты используешь, чтобы убеждать людей что — то делать. Будь самой обычной хмурой версией себя. Вероятно, это понравится ей больше, чем другая твоя фальшивая личность.
— А тебе? Какая версия тебе нравится больше всего?
Рен смеривает меня пристальным взглядом и затем отворачивается. Она бормочет «задница» себе под нос, но достаточно громко, чтобы я знал, что она не пытается вести себя тихо.
Она слегка отрывает руку от стойки и машет барменше одним пальцем. Женщина засовывает телефон в карман джинсовой юбки и останавливается перед Рен, поворачиваясь ко мне спиной. Рен хихикает, низко и мягко.
— Ты ужасный победитель.
— Это — ужасный проигравший. И тебе выпала такая честь, — говорит Рен.
Я ерзаю на стуле, чтобы прошептать ей на ухо. — Мне нравится, когда ты злорадствуешь. — Мои губы касаются ее уха. У Рен перехватывает дыхание, но она продолжает смотреть вперед.