Cтратегия предвыборной кампании Трампа строилась на больших митингах, регулярно собирающих десятки тысяч. Демократы этот политический феномен не только не приветствовали, но и видели в нем признак слабости республиканского кандидата. Для команды Трампа этот стиль непосредственной связи – его речи и твиты, его спонтанные звонки в радио- и телешоу, вообще любому человеку, готовому его выслушать, – был своего рода открытием, новой персонифицированной и вдохновляющей политикой. А для противоположной стороны это была клоунада, которая, в лучшем случае, претендует на голую авторитарную демагогию, давно себя дискредитировавшую и отошедшую в историю, а вернувшись в американскую политику, она только потерпит фиаско.
При том что преимущества данного стиля для команды Трампа были очевидны, проблема заключалась в том, что часто, чтобы не сказать постоянно, он порождал выводы, даже отдаленно не имевшие отношения к истине.
Постепенно представление о политике Трампа породило две совершенно разные реальности. Согласно одной, поддержанной сторонниками, он был понятен и оценен. Антизубрила. Эксперт наоборот. Действует по инстинкту. Средний человек. Если он джаз (или рэп), то остальные – обычная попса. А согласно другой, которой придерживались противники, в нем скрывались опасные умственные и криминальные изъяны. В этой реальности жили масс-медиа, пришедшие к выводу о никуда не годном президенте-бастарде и полагавшие, что они могут его умалить и подранить (а если надо, завести), даже полностью подорвать к нему доверие, если беспрестанно указывать на его фактические ошибки.
Вооруженные “шоковой моралью”, медиа искренне не понимали, как человек, ошибающийся по факту, не ставит на себе крест. Разве это не приговаривает его к позорному столбу? Как может его защищать команда? Факты есть факты! Идти против них, или игнорировать их, или уходить от них значит выступать лжецом, желающим обмануть, выступать ложным свидетелем. (В журналистской среде произошла небольшая дискуссия, считать ли подобный обман неточностями или ложью.)
Точка зрения Бэннона: 1) Трампа не переделать; 2) такие попытки только исковеркают его стиль; 3) сторонникам Трампа это безразлично; 4) СМИ все равно его не полюбят; 5) лучше действовать против СМИ, чем им подыгрывать; 6) утверждения СМИ о том, что они защищают безукоризненную честность и точность, обман; 7) революция Трампа – это атака на традиционные представления и экспертизу, поэтому лучше принять его такого, какой он есть, чем пытаться остановить или исправить.
Проблема была в том, что при всем нежелании играть по правилам (“его мозги не так устроены” – одно из расхожих утверждений близкого круга) Трамп жаждал одобрения масс-медиа. Но, как подчеркивал Бэннон, он не собирался правильно излагать факты, равно как и признавать, что изложил их неверно, поэтому на их одобрение ему рассчитывать не приходилось. Это означало – а как еще? – что его надо агрессивно защищать от неодобрения масс-медиа.
Другая проблема: стоило усилить защиту – в основном с помощью утверждений, которые легко было опровергнуть, – как СМИ удваивали свои атаки и порицания. Что еще хуже, Трамп получал порицания от близких друзей. И не только от тех, кто сам проявлял озабоченность; его помощники сами обращались с просьбами позвонить ему и сказать, чтобы он умерил свой пыл. “Кто там с тобой рядом? – нервно заговорил по телефону Джо Скарборо. – Кому ты доверяешь? Джареду? Кто все это с тобой обсуждает, прежде чем ты принимаешь решение?”
– Мой ответ тебе не понравится, – сказал президент, – но он такой: я. Я обсуждаю это с собой.
Так, через несколько часов после инаугурации, президент послал своего нового пресс-секретаря Шона Спайсера – чья персональная мантра вскоре зазвучит так: “Что вы все выдумываете?” – изложить масс-медиа его точку зрения, а в результате этот застегнутый на все пуговицы политик-профессионал превратился в общенациональное посмешище, и от этого он, кажется, так и не оправился. Ко всему прочему, Трамп еще обвинил Спайсера в том, что тот не сумел превратить миллион призраков на инаугурации в реальных людей.
Это был первый случай уже после вступления Трампа в должность, когда члены его команды лишний раз убедились в том, что поняли за время президентской кампании: на самом базовом уровне Трампу, как позже выразился Спайсер, было на всех глубоко насрать. Ты мог ему сказать все что угодно, но у него в голове было что-то свое, и если твои слова противоречили тому, что было у него в голове, он тебе просто не верил.