Я повернулась к Кольму, он был спокоен, как всегда.
— Селено убил твою жену, — сказала я.
— Да, — сказал он. — И я не дам ему убить кого-то еще.
Тишина воцарилась в комнате. Арлен устало почесал голову Птахом. Валиен гладил большим пальцем костяшки Мэй. Кольм не двигался.
Я глубоко и медленно вдохнула и разжала кулаки.
— Что ж, похоже, я в меньшинстве.
Все, кроме Кольма, отвели взгляды.
— Пора обсудить, кто отправится туда, — сказала Мэй.
— Отправь меня, — сказал Кольм. — Вместо себя.
— Я тебя не отправлю, — рявкнула я. — И тут никакого спора нет. Селено хочет встречи со мной. Если он хотел видеть посла, то и сам отправил бы посла.
— Он его и отправил, — отметил Арлен.
— Я про Сиприян, — резко сказала я, все еще злясь из-за его внезапного спокойствия, когда мне нужна была вспышка. — Король и королева Алькоро отправятся в Сиприян лично. Будет невежливо отправлять к ним посла. Я не позволю им и дальше смотреть на наш народ, как на некультурные племена, которые готовы сдаться.
Звучало логично, но дело было в том, что, если это и происходило, если моя и их страны будут вести переговоры после произошедшего, я хотела быть там. Я должна быть там. Я хотела, чтобы Селено видел меня, а не кого-то, говорящего за меня. Он думал, что казнил меня. Я хотела услышать его слова, оспорить их, вывести его долгим молчанием. Я не хотела, чтобы он думал, что запугал меня лично и политически. Когда он снова начнет думать об озере Люмен, думать, как осушить нас, я хотела, чтобы он вспоминал мое лицо.
«Ты — страна».
Я прищурилась, глядя на Кольма, вызывая его спорить. Он скривил губы, но промолчал. Валиен вздохнул.
— Я отправлюсь с тобой… — начал он, но Мэй его прервала.
— Нет, Вал. Я была королевой всего два дня. Ты не можешь оставить страну на меня на недели. Не говори о риске, — сказала она, когда он открыл рот. — Ты отправил меня завоевать доверие врага несколько месяцев назад.
— Элламэй Сердцевина, моя вспыльчивая королева, — сказал он. — Позволь закончить. Я собирался сказать, что отправлюсь в Сиприян, если ты не хочешь. Конечно, ты — лучший выбор. Когда бы я не доверял тебе?
На миг она лишилась дара речи, но губы шевелились, словно ей нужно было спорить дальше.
— Ох, — выдавила она.
Он поцеловал ее пальцы.
— Конечно, это не значит, что я рад этому.
— А я не поплыву, — сказал Арлен. — Даже если бы меня брали. Я хочу остановить войну с Селено, но не стал бы кричать на него и бить.
— Ах, — Валиен повернулся к Мэй. — Он прав. Так не делай.
Она соблазнительно улыбнулась ему.
— Он испортил нашу брачную ночь. Любимый, мне можно все.
* * *
— Прошу, не злись на меня.
Я сунула платье в сундук.
— Я не злюсь. С чего ты взял?
Кольм смотрел на меня, прислоняясь к дверной раме.
— Ты мнешь платья.
Я выдохнула и вытащила платье, разгладила его.
— Ладно, я немного злюсь. Но на Селено, а не тебя. Когда мы топили его корабли, я и подумать не могла, что мы будем обсуждать с ним торговлю.
— Это нужно нашему народу. Посол была права. Торговцы не скоро начнут регулярно приходить через горы, а снег все усложнит.
— Знаю. Поверь, я знаю, — я опустила в сундук аккуратно сложенное платье и добавила к нему подходящие туфли. — Но повернуться к Алькоро… Я просто удивлена, что это предложил ты. Ты едва можешь смотреть на статую Амы, — я покачала головой. — Ты лучше меня, Кольм, ты можешь смотреть поверх дел, что он совершил.
— Нет.
— Ты всегда был лучше. Бескорыстный, честный, хороший. Ты — мой ориентир.
— Нет, — сказал он, и нажим в его голосе заставил меня поднять голову. Он выглядел так, словно проглотил что-то горькое. — Я не забыл о его поступках. Но если мы сможем торговать по реке, это нужно сделать. Придется кому-то путешествовать от Лилу к Матарики несколько раз в год. Селено убил прошлого советника по торговле. Место свободно.
Я уставилась на него. Он говорил, но на лице было отвращение к себе.
— Ты хочешь, чтобы я вела переговоры о торговле с Селено, чтобы ты получил повод покидать озеро? — воскликнула я.
— Давай я пойду вместо тебя, Мона. Прошу.
— Нет.
— Прошу.
— Нет. Если ты отправишься, переговоров не будет. Он предложит десять лодок белого жемчуга каждый месяц, а ты поднимешь до дюжины, — я бросила черепаший гребень в сундук, от этого сдвинулись туфли, что я только что уложила. — Нет. Я собираюсь. Я отправлюсь. Я открою торговлю только для необходимого, сделав это ради народа, а не ради тебя.
Я свернула плащ и устроила рядом с туфлями. Пряжки на туфлях зацепили ткань, вытянув несколько нитей. Я сжала кулаки и глубоко вдохнула. В тишине я подняла голову. Кольм прислонялся головой к двери, глаза его были зажмурены.