— Я только…
— Уйди уже! Я тебя ударю, ели не уйдешь! Донимай других!
Алькоранец пошатнулся, не видя ничего из-за попыток подошедшего оттереть его лицо и прогнать жонглера. Осколки чашки хрустели под ногами. Он открыл рот, чтобы возразить, но полотенце попало ему по зубам.
— Мне ужасно жаль, сэр, — громко сказал новоприбывший. — Не думайте о речном народе плохо, у молодежи нет уважения даже к своим, куда уж к соседям из каньона… Ох, но ваш жакет… я помогу с яйцом… — он оттирал полотенцем воротник алькоранца, но от этого желток лопнул и впитался в ткань.
— Я в порядке, хватит! — выдавил алькоранец, борясь с помощью мужчины.
— Ерунда, мой друг. Вот, сейчас мы уберем желток, не переживайте. Идемте, — мужчина потащил алькоранца к прилавку с рыбой. Он схватил корзинку со стойки и плеснул на его воротник без предупреждения. Вода была речной, как понял алькоранец, теплой и пахнущей илом и рыбой.
Алькоранец отскочил.
— Падающие звезды!
Но хозяин прилавка снова напал на него, принялся оттирать воротник.
— Никакого уважения, — продолжил он. — Никакого уважения к гражданам Седьмого короля…
— Бросьте! — громко сказал алькоранец, вырвавшись из хватки хозяина. — Великий Свет, хватит! — он поправил мокрое испорченное болеро и вытер следы рыбы с лица.
Хозяин скромно поклонился.
— Тысяча извинений за неудобства, сэр.
— И я! — пропел голос в ухо алькоранца. Он отпрянул от жонглера, который не убежал от него. — Я не хотел попасть рыбой, сэр!
— Фу! — алькоранец вскинул руки. — Прочь от меня! Не подходите!
Без лишних слов он повернулся и бросился мимо прилавков, его вощеные волосы торчали в нескольких местах, его вышитое болеро было в рыбной чешуе.
* * *
Речной юноша проводил его взглядом, вытирая слизь рыбы с пальцев. Он надеялся, что алькоранец не заметит расстегнутую сумку в ближайшее время. Но даже если он заметит, не важно. Послание уже было в сумке, мягкая восковая печать на месте, благодаря жаре дня. Он повернулся к владельцу рыбного прилавка, который поправлял товары.
— Фабиан, ты волшебник с полотенцем, — тепло сказал он.
— Пф, — фыркнул хозяин. — Ты заплатишь за того сома, Робидью.
— Конечно. Не сейчас. Есть бумага?
Мужчина отдал ему кусочек бумаги, которой обворачивал рыбу, а еще палочку из угля. Речной юноша спешно принялся записывать прочитанное послание слово в слово, пока не забыл.
— Получил свое? — спросил Фабиан.
— Думаю, да, — юноша прочитал свою работу. — И еще получу. Благодарю, Фабиан. Это будет стоить нескольких сомов, думаю, — он спрятал бумагу в карман жилета. — Может, дашь рыбный пирожок в дорогу? Мне нужно доставить послание.
Глава 1
Мэй опустилась рядом со мной со звоном колокольчиков, розовощекая и тяжело дышащая.
— Пять месяцев прошло, а я все еще не смирюсь с тем, сколько ты мне врала, — сказала я.
Она обмахивалась, выглядя удивленно.
— Что теперь? Я думала, мы все уладили.
— Ты хорошо танцуешь, — сказала я. — Лучше, чем рассказывала.
— О, — она закатила глаза. — Некоторые называют это скромностью, Мона, а не ложью. И разве я могла в пути говорить, что я в чем-то лучше тебя? — она посмотрела на своего мужа, он шел среди людей к нам, сидящим за высоким столом. — И… у меня не было правильного партнера.
Валиен поднялся по ступенькам к столу, поправил серебряную корону на копне черных волос. Он тоже тяжело дышал, что было не удивительно в возбуждении танцев во дворе Лампириней. Больше двух часов лесной народ топал и кружился, серебряные украшения на их платьях, туниках и сапогах сияли в свете ламп. Они кланялись партнерам и тут же перестраивали ряды. Они не собирались вскоре прекращать.
— Твои братья угрожают устроить беспорядок, если ты не станцуешь дальше с ними, — сказал Валиен Мэй, садясь рядом с ней. Как и он, он шумел, когда двигался. На манжетах на их запястьях были вшиты колокольчики, ряды колокольчиков были и на их кожаных сапогах. Они позвякивали от каждого движения, их было легко найти в толпе.
— О, они шутят, — сказала она. — И ты привык угрожать так вместе с ними с детства.
— Но теперь я — король, — сказал он.
— Стоило подумать об этом раньше. Фу, Арлен! — Мэй отодвинула серебряные юбки от лужи ежевичного вина, растекающейся по скатерти.
Арлен тихо ругался, его лицо краснело под повязкой на глазу, украшенной жемчугом. Он схватил салфетку и прижал к пятну.