Было бы приятно так легко ему поверить. Он был заманчиво общительным. Но таким и был хороший дипломат – завоевывал доверие и использовал его. Этот талант и дал ему эту работу.
Но в игру могли играть двое, и я играла в нее с пеленок, окруженная двором людей, которым что-то от меня требовалось. Закон, указ, услуга. Влияние. Это всегда от меня хотели, даже Мэй поначалу я нужна была для этого. А теперь ему, но он сначала должен доказать себя. Я долго молчала и холодно смотрела на него. Он молчал. Не дрогнул. Он сделал лишь одно движение, полное смысла. Он медленно, не отводя от меня взгляда, поднял руку и откусил яблоко. Я приподняла бровь, борясь с желанием рассмеяться.
- Слишком много шуток, - сказала я.
- Я говорил серьезно, леди королева, - он откусил еще. – Но я понимаю, что вы предпочитаете действия, а не слова. И завтра утром мы напишем письмо вашим братьям. Продумаем его, чтобы не выдать наш путь на случай, если его перехватят. Но мы хитрые, сложностей не будет. Это поможет моему делу?
- Поможет моему, и это меня сейчас волнует сильнее. Но это зачтется, если пишешь ты лучше, чем жонглируешь.
Он снова улыбнулся.
- Четвертое яблоко меня выбило, - он выбросил огрызок в окно и подставил мне локоть. – Идемте на обед? Маринованные грибы леди Дучет пропускать не стоит.
Я обхватила его руку, чтобы он решил, что немного победил, чтобы допустил потом ошибку. Он похлопал по моей ладони.
- Неплохо привела себя в порядок, - сказал он. – Самая милая растрепанная королева во всей Впадине жаб.
Я пронзила его взглядом, и он помахал свободной рукой с улыбкой.
- Прости, прости. Шутки при себе.
Глава 7
Я проснулась рано утром, все еще сытая от обильного ужина, который приготовила Мод. Я тихо взяла блокнот и перо, что попросила у нее, устроилась в кресле и задумалась. Первым я записала вопросы для Лиля, чтобы потом записать ответы, когда мы вернемся в лодку. Меня интересовали изобретения и оружие, их стоимость, чтобы я обдумала соглашение. Я отодвинула занавеску, впуская мягкий утренний свет.
Я замерла. Я проснулась не первой. Из окна было видно реку, туманную в ранний час. На пристани был Ро, окруженный золотыми арками огня. Его рукава были закатаны до локтей, ноги были босыми, он ходил и крутил пои. Он выглядел не так, как прошлой ночью, когда весело общался с детьми за ужином. Его улыбка сменилась спокойным видом.
Я смотрела, как он движется, какое-то время, ощущая так, словно наблюдаю за чем-то личным. Я встряхнулась и перевела взгляд на блокнот, пытаясь вспомнить заметки, что лились в мыслях всю ночь. Я коснулась пером бумаги, сделала точку, а потом выглянула в окно. Ро кружил пои в тандеме, создавая параллельные линии огня. Я посмотрела на бумагу. Я записала дату. Выглянула снова. Он провел огнем над головой, в паре дюймов над темными кудрями. Я закрыла блокнот.
Солнце становилось все ярче, проникало из-за мха и падало лучами на реку, а я все смотрела зачарованно, как Ро крутит. Я пришла в себя, когда в коридоре скрипнула половица. Ребенок позвал маму. Дом просыпался. На реке появилась лодка. Ро, наверное, тоже ее увидел, потому что резким взмахом потушил пои. Он спрятал цепи в сумку и поприветствовал человека в лодке.
За мной скрипнула дверь. Я обернулась. Анук прошла в мятой ночной рубашке.
- Мисс Мона, - она протянула кулачок. – Я сделала огненную палочку.
Я посмотрела на ленты в ее ладони.
- О, - сказала я. – Спасибо.
Она прошла по комнате и опустила ее на мои колени.
- Счастливого Первого огня, - сказала она.
Она была на середине пути к двери, когда я решила ответить:
- И тебе.
Я посмотрела на палочку, обвитую золотыми ленточками. Я не знала, для чего она. Я выглянула в окно, Ро ушел.
Как только я оделась, началась суета. Как и говорил Рыбьеглаз, Ро и Лиль хотели отправиться как можно быстрее. Ро сел со мной в гостиной, проверил ожог и составил письмо моим братьям. Он обработал ожоги мазью, пока мы обсуждали, как составить фразы, чтобы не выдать наш путь и намерения. Он снова перевязал мою руку, и я спешно записала письмо, ставшее словами: «Не паникуйте. Я не мертва, но возникли срочные дела». Я описала, что надеялась, что Мэй вернулась к ним, приказала не объявлять войну до моего возвращения.
Ро запечатал письмо, я смотрела в окно, как он опускает письмо в железный почтовый ящик у реки. Он даже заглянул в щель, чтобы убедиться, что письма там. Во мне вспыхнула искорка благодарности – дела говорили громче слов. Может, ему можно было доверять.
Завтрак был спешным, мы не могли задерживаться над вкусными малиновыми пирогами, что выставила на стол Мод. Ро вернул мой сундук на «Болотного зайца». Джемму выпустили из комнаты, она была в сером верхнем платье и, к моему удивлению, нижнем кружевном платье с высоким воротником, что было на ней и раньше. Она поспешила по кухне, но замерла на тропе, пытаясь посмотреть за кусты, скрывающие дверь. Лиль прорычал что-то, она опустила голову и пошла к лодке. Я направилась к двери, оглянулась и вышла наружу. Ро обнимался с детьми, улыбался, закрыв глаза, пока Анук сжимала его шею. Он встал, его обняла Мод. Он радостно застонал, когда она отдала ему сверток выпечки.
- Вы не родственники? – спросила я, он присоединился ко мне за дверью кухни. – Или это семья?
- Хотелось бы, - он вздохнул и отогнул уголок свертка.
- Они тебя явно любят.
- Зря, – он отломал кусочек пирога и сунул в рот, протянул сверток мне. – Будешь?
Мы спешили по тропе, по просьбе Ро я забралась в палатку, пальцы были липкими от кусочка пирога, что я взяла из свертка. Джемма сидела в углу, обнимая руками колени. Я устроилась у выхода из палатки.
- Вам не подошли платья из сундука? – спросила я.
- Да, - сказала она.
- Я могу их изменить, если хотите.
- Нет, - сказала она. – Меня устраивает мое.
Я пожала плечами. Если она хотела ходить в грязном платье, пускай. Я съела пирог. Яблоко с нотками имбиря. Было вкусно, я слизнула крошки с пальцев.
Мы плыли к главному каналу. Город был в остатках веселья прошлой ночи. Лиловые и золотые ленты висели на пристани. Слабые клубы дыма цеплялись за утренний ветерок. Маска валялась на подоконнике. В тишине все равно горели костры.
- Королева Мона, - сказала Джемма.
Я не обернулась.
- Что?
- Вы говорили честно тогда на корабле?
Я смотрела на город.
- Я говорила честно. Какая именно часть вас интересует?
- Что Света нет. Вы в это верите?
Я прищурилась.
- Да. Хотите догадаться, почему?
Прошло пару секунд, я не оглядывалась, чтобы увидеть ее лицо. Она заговорила:
- Не основывайте свою веру на поступках одного неидеального человека.
- Вот как? – я все еще смотрела на город. – А если это из-за действий одной неидеальной страны?
- Значит, вы не понимаете Свет.
- Я понимаю, что вера привела к столкновению стран и гибели сотен жизней, - резко сказала я. – Это сложно упустить. Седьмой король знает, что вы зовете его неидеальным? Это плохо с вашей стороны.
- Вижу, вы не понимаете и брак.
Я оглянулась. Ее руки были сцеплены на коленях, голова чуть опущена, но она не сводила взгляда с меня.
- Конечно, - выдавила я. – Ведь у меня не было шанса выйти замуж в пути по Пароа три года, пока я боролась за жизнь.
Она открыла рот, чтобы ответить, но я отвернулась раньше.
- Прошу, не говорите со мной больше.
Она молчала.
За пару минут мы оставили Впадину жаб позади. Берег реки сменился деревьями и мхом, поток стал бодрее. Ро убрал шест и подошел к палатке.
- Берег чист, королевы, - сказал он. – Можете выйти.
Я присоединилась к нему. Он пригнулся у палатки.