Славик подозвал банщика, и тот сказал ему куда идти. Даже не раздеваясь, благо он оделся не в костюм, а в обычные джинсах и свитер, Славик прошел по указанному адресу и, отворив дверь, увидел Кормчего. Тот тоже не раздевался, а все парилки в этой части бани пустовали, краны закрыты, а бассейн был пуст. И правильно, решил Славик, зачем они нам.
Он вошел, закрыл дверь, порадовавшись преимуществам частной бани, и не садясь обратился к Кормчему:
— Мало времени?
— Очень мало. Но ты сядь. Дело очень серьезное.
Славик послушно опустился во второй шезлонг. Необычно для бани, но в порядке вещей для Кормчего.
— Сначала я расскажу тебе сказку.
— Это необходимо?
— Да, — спокойно ответил старший. — Ты, Слава, просто не в курсе ситуации. Когда я расскажу ты поймешь. Жил-был старик по имени Илья. Было у него трое журналистов — все дураки, как один.
Славик подавился заготовленной язвительной репликой. Кормчий говорил предельно серьезно. Взрослые люди должны понимать — что такое серьезный Кормчий.
— Дураки эти, как гласит устная история, были любопытными до ужаса, и однажды за свое любопытство стали ужином ужасного чудища. А отец их, недолго думая, отомстить решил, и нанял рыцаря, чтобы чудище зловонное… запинали в полный рост. Долго ли, коротко ли, пришел рыцарь к волшебнику по имени Слава, помощи просить… помнишь?
— Помню, — сказал Славик, начиная понимать, о чем речь. — Я его послал.
— О да. Тогда разъяренный рыцарь обратился к другому волшебнику. Того звали Леонид Юрьевич Гриценко.
— Что?!..
— И сказал Леонид Юрьевич: я помогу тебе. И рыцарь поблагодарил волшебника и, вооружившись амулетами и умклайдетами, отправился в Путь. В Пути, вернее.
— В «Пути»?
— Да, в «Пути». Сегодня рано утром Веретено меня разбудил, говорит предчувствие нехорошее.
Славик улыбнулся и покачал головой.
— И из-за этой ерунды… и потом, кто сказал, что Татаринов ходил к Гриценко?
— Я сказал. Мы же следим за ними. Более того, мы в курсе номерных знаков их машин… Ты понял? Веретено звонил второй раз, из казино, он сказал, что заметил на другой стороне улицы микроавтобус… запомнил номер, на всякий случай, по привычке. Он же у нас такой внимательный.
— Гриценко?
— Вот именно. Твои ребята должны убрать всех, кто участвует в этой операции. Обставите все, как будто мафиозная разборка. Понял?
Славик понял. Ему больше ничего не оставалось. Кормчий не просил, не уговаривал, он приказал.
— Они сильные ребята, я слышал, — проронил он, вытирая пот со лба. — Тебе нужна помощь?
— Сами управимся.
— Правильно, правильно.
— Но если что…
— Не беспокойся. Всех наших я защитить сумею, и тебя в том числе. Да ты и сам парень не промах.
«Парень», несмотря на свой отнюдь не маленький возраст, был младше Кормчего лет на пятнадцать, и только кивнул. Сейчас он должен был встать и уйти, потому что Кормчий явно торопился куда-то и показывал это всем своим видом.
— Неприятно, Кормчий, все это очень невовремя.
— Ничего, наш кандидат никуда не денется.
— На той неделе я говорил с Канцлером.
— Как он? — заинтересовался Кормчий. — Помощь не нужна?
— Говорит, что теперь нет.
— Еще бы он сказал, что да! За два месяца-то до операции…
— Я… Кормчий, я прошу прощения, конечно, но есть еще серьезный разговор.
— Ну говори, раз так. Ты же знаешь, Славик, я всегда готов слушать серьезные речи. Давай, говори.
— Надо готовить запасной вариант. В этой стране от них, — он стрельнул глазами в потолок, — можно ждать чего угодно, и ты знаешь это. Что, если кому-то там придет в голову расстрелять объект кумулятивным снарядами? Я уже говорил, что…
— Но бомбы… — неожиданно вяло запротестовал собеседник Славика. Радиация…
— Помнишь, что сказал наш консультант? Не взорвутся они. Мертвый груз.
Кормчий задумался на минутку. Он оглаживал гладко выбритый подбородок, начавший уже слегка отвисать, крутил головой, разминая шею.
— Что ты предлагаешь?
— Я предлагаю хотя бы подумать.
— Крысиная психология. В случае неудачи мы просто устроим локальный армагеддон. Ты знаешь, что такое тротиловый эквивалент в количестве одного килограмма? Люди такого взрыва не переживут точно.
Славик знал. Он знал все о взрывчатых веществах, о средствах саботажа и диверсии, в совершенстве владел тремя языками, а также неплохо разбирался во всех видах стрелкового оружия. Из которого в свое время достаточно настрелялся. Тем не менее, он медленно проговорил: