Германия, Италия, Испания, СССР — стали на путь жесткого административного управления экономикой. С двадцать девятого по тридцать третий год в СССР были проведены: замена совнархозов (рекомендательное директирование) наркоматами, причем Госплану были приданы черты законодательного органа, а его рекомендациям — сила закона. Обеспечение этого закона осуществлялось карательными органами, которые до 1953 года по сути стояли над партией и были подконтрольны одному человеку. Тогда же была проведена и так называемая коллективизация. В результате СССР превратился в государство с преобладанием внеэкономического принуждения к труду; экономика стала четко административно-плановой, без задействования рыночных механизмов.
В 1956 году Хрущев осуществил переворот, суть которого — в отстранении от власти карательных органов и передаче ее партийной номенклатуре. На мой взгляд, Никита Сергеевич, выросший в другую «эру», сам недооценил собственную реформу и переоценил свою роль — роль Первого. Аппарат не хотел более зависеть от причуд, милостей или амбиций одного лица; ему необходимы были стабильность и уверенность в собственном положении.
Опытный аппаратчик Брежнев тихо расставил людей по периферии — в обкомах — и сумел мягко убрать предшественника.
Люди, пришедшие с Брежневым, отладили систему до такой четкости, что даже поразившая лидера в конце семидесятых болезнь не смогла помешать ее функционированию. Больше того — даже «перестройка» не смогла уничтожить существование основного хребта государства: экономического — военно-промышленного комплекса, и властного — жесткой административно-бюрократической системы.В период перестройки термин «бюрократия» стал грубо ругательным, но без нее власть неспособна проводить никакие решения. Четко функционирующая бюрократия в любой стране обеспечивает нормальную работу властной «вертикали» и тем самым стабильность в стране и обществе.
Да, и еще в брежневскую пору была восстановлена «рыночная часть» экономики, но восстановлена «снизу» — в теневом варианте. В период перестройки теневики, объединенные с криминальными структурами, сумели умножить капиталы тысячекратно, подвязав к своему тандему торговых: что только не становилось «дефицитом» на определенное время, причем товар массовый — водка, сигареты, мыло, стиральный порошок…
Итак, еще в семидесятых — начале восьмидесятых сформировался один из видов капитала, действующего сейчас в стране, криминальный. Его преимущества: быстрая оборачиваемость, подвижность, наличность и, следовательно, эффективность в применении. Лица, владеющие этим капиталом, не отягощены моральными догмами и могут влиять на решения тех или иных людей самым широким арсеналом средств: от подкупа до убийства. Главный недостаток этого капитала — нелегальность и, как следствие, определенные трудности доступа в наиболее прибыльные сферы легального бизнеса: «оборонка», нефть и энергоресурсы, недвижимость.
Пойдем дальше.
Итак, люди власти пришли к выводу, что планово-административная экономика крайне неэффективна. Старая «брежневская гвардия» была уже не в состоянии держать страну под контролем. «Молодые» же, обладающие амбициями и энергией, четко осознали; предстоит делить собственность самой богатой страны мира.
Процесс пошел по двум основным направлениям: с одной стороны, комсомольские и партийные функционеры активно взялись за создание центров научно-технического творчества молодежи и прочих «поплавков» и через систему этих «поплавков» превращали партийно-комсомольско-профсоюзно-государственные средства в чьи-то частные. С другой — система фондов. К примеру, образуется некий фонд, который учреждает несколько акционерных компаний, а те в свою очередь — систему предприятий; получаются льготные кредиты, прокручиваются (через конвертацию или необходимый товар), возвращаются, а вырученные деньги — yжe чьи-то. Еще лучше — предприятия-"поплавки" просто «топятся», какое-то одно объявляется «крайним» во главе с почетным председателем вроде того, что был в «Рогах и копытах». Почетный председатель конечно же под суд не идет — его пожурят и, учитывая безупречное партийное прошлое, отправляют на заслуженный отдых. Понятно, не самым бедным человеком.
Следующий закономерный шаг — возникновение совместных предприятий.
Используя разницу между рыночной ценой и реальной покупательной способностью рубля и доллара, через СП перегоняют за границу громадные средства — сотни миллиардов долларов. Образуется компрадорская буржуазия, или компрадоры. У них две цели: продажа за границу отечественного сырья по наиболее низким ценам — их прибыль здесь «черная»; обладая властью или влиянием, они заключают заведомо невыгодные для страны контракты, получая свой профит взятками. Причем — многомиллионными. Вторая цель — завоз в страну импортных товаров. При этом завоз очень крупных партий осуществляется также за взятки, контрабан-дно, то есть — без уплаты реальной пошлины, товары импортные «бьют» отечественные ценой…
Криминалы и компрадоры активно сотрудничают, имеют представителей в различных ветвях власти.
Третья группа — олигархи. Название, понятно, условное. Так я характеризую людей близких к власти и потому имеющих возможность приватизировать по «остаточной стоимости» недвижимость, получать контрольные пакеты в акционируемых предприятиях, «крутить» бюджетные деньги, серьезно играть на изменениях курса доллара и акций крупнейших компаний, тем более что этот курс зависит от действий государственных структур — Центробанка, Министерства финансов и иных.
Собственно, распад СССР был результатом не каких-то там ущемлений национальных прав в республиках: известно, что все семьдесят лет именно Россия являлась сырьевой колонией для окраин, именно за ее счет кредитовались стройки, промышленные комплексы и т. п. Просто когда встал вопрос о разделе имущества — нет, не между Россией или республиками, а между олигархиями московской и местными, — партийно-номенклатурный аппарат предпочел не делиться с москвичами.
В каждой из стран СНГ возникла своя олигархия, «наварившая» за несколько лет независимости колоссальные деньги: одни — распродажей стратегических ресурсов за рубеж, другие — конвертацией, третьи — приобретением недвижимости по «остаточной стоимости».
Олигархи среднеазиатских республик существенно отличаются от своих собратьев в Москве или, скажем, на Украине. Там — давние, прочно сложившиеся корпоративные связи, базирующиеся на родовых и племенных отношениях. В Москве — сложившиеся еще в советское время клановые группировки.
На Украине, в Белоруссии, в Молдавии — здесь произошел любопытный казус.
Люди номенклатуры, с молодых лет посвятившие себя партийной карьере, четко осознавали: на московский Олимп власти им не пробиться, там свои пироги и свои пирожники, и, следовательно, готовили себя к карьере секретарей райкомов и обкомов и, как апофеоз — к членству в местном политбюро. К карьере министров, премьеров и прочему они оказались просто не готовы. И стали похожи на людей, купивших обувь на пять размеров больше…
Олигархи неоднородны. В странах СНГ большая их часть стремится к слиянию с компрадорами: комплекс не-полноценности приводит к неуверенности в собственной власти, а значит, они пользуются ею с тем, чтобы больше взять реального богатства, денег. Свои средства они размещают исключительно за рубежом.
В России положение несколько иное. В отличие от других стран СНГ здесь сформировался корпус национальной буржуазии. Через акционерные общества они сумели приватизировать предприятия «оборонки»; влияние их на московские решения весьма существенно.
События августа девяносто третьего в Москве были обусловлены как раз тем, что основные деньги, основные средства производств уже не были государственными или партийными, они были чьи-то. И эти люди были готовы поддержать любую сильную власть, которая обеспечит. «статус кво»: закрепит за новыми собственниками их права. Президент в тот период отвечал этим требованиям больше других.