Она смотрела на украшение, не в силах сказать ни слова. Диадема была выполнена в виде гирлянды цветов, которые покачивались и сверкали, как живые. Горничные осторожно надели диадему Алиде на голову и, к удивлению девушки, принесли тонкую, как паутинка, кружевную вуаль. Они не закрыли ее лицо, как это делают в Англии, а прикрепили вуаль так, чтобы она складками спадала по плечам. Вуаль до пола покрывала ее сверкающее платье и придавала ей вид нимфы, поднимающейся из речного тумана.
Полностью одетая, Алида в последний раз взглянула в зеркало. Ее огромные, бездонные глаза сияли от непонятного возбуждения. Девушка чувствовала, что дрожит.
Горничные проводили ее до лестницы; она спустилась, надеясь увидеть князя, но ее ждал только слуга с собольей шубой в руках.
Сначала она пришла в замешательство, потом поняла! У подъезда ее ждала закрытая карета, так что не было необходимости надевать меховую шапку и боты. В карете была установлена грелка для ног, поэтому она осталась в атласных туфельках. Слуга набросил ей на колени соболье покрывало.
Как только Алида устроилась, лошади тронулись в путь. Теперь она понимала, куда едет, и испытывала такое волнение, что могла только сложить руки и молиться, чтобы все происходящее не оказалось сном.
У подъезда «Белого замка» ее ждали слуги, препроводившие девушку в прихожую. Князя и там не было, но мажордом в расшитой золотом ливрее провел ее по коридору, украшенному живыми цветами. За дверью, к которой они подошли, Алида услышала тихие звуки органа[1] и поняла, куда ее ведут.
В часовне горели свечи в превосходных серебряных люстрах, традиционных для православных церквей, но Алида смотрела только на человека, который ждал ее стоя в дверях.
Увидев князя, Алида застыла на месте, и, казалось, оба они были не в состоянии пошевелиться. Затем князь взял ее руки и поднес к губам. Зазвучали приятные чистые голоса невидимого хора. Перед алтарем стояли три священник в великолепном облачении. Двое служек, в тяжелых стихарях, подали князю и Алиде длинные зажженные свечи.
Брачная церемония велась на латыни[2], но священник с длинной бородой и добрым лицом переводил Алиде, когда Она повторяла слова обета человеку, стоящему рядом с ней.
Их руки соединились, и князь надел на палец Алиды кольцо. Затем из алтаря вынесли два усыпанных драгоценными камнями венца Алида и князь почтительно поцеловали венцы, и, когда они произносили слова молитвы, служки держали венцы над их головами.
Священник покрыл их руки серебристой лентой своего одеяния. Когда он отвернулся от них и опустился на колени перед алтарем, князь тихо произнес:
— Теперь ты моя жена!
Он встал, помог подняться ей, поцеловал одну за другой ее руки и губами коснулся кольца, только что надетого ей на палец.
Из часовни князь повел ее по коридору к комнате, у дверей которой стоял лакей. Комната утопала в белых цветах, но Алида видела только князя. Она смотрела на него с замиранием сердца.
— Ты полностью поправилась? — спросил он взволнованным голосом, говорящем гораздо больше слов.
— Я здорова. Но почему ты не сказал мне, что мы поженимся?
Князь улыбнулся:
— По английскому поверью в день свадьбы жених и невеста могут встретиться только у алтаря! Я приехал сегодня утром, но не мог ждать до завтра, чтобы сделать тебя своей! — Алида затрепетала, и он продолжал: — Идем, праздник ждет нас, но на нем не будет ни гостей, ни зрителей! Все должно произойти тихо и тайно, дорогая! Думаю, тебе понятно, что после всего происшедшего я не должен жениться по крайней мере год.
Алида промолчала. Он дал ей руку, и они прошли в другую комнату, поразившую ее своим великолепием. Ей рассказывали о зимних садах, которые заводили в России прямо в домах, но ничего подобного Алида никогда не видела, Она и представить себе не могла, что такой сад может быть вообще. Это была целая роща цветущих апельсиновых деревьев, а под ногами росла настоящая зеленая трава, в которой белели фиалки. У Алиды было впечатление, что она попала на английскую лужайку.
Видя изумление молодой жены, князь тихо сказал:
— Запах фиалок напоминал мне о тебе. Это были любимые цветы моей матушки!
Волшебный сад был невероятно красив. Сквозь листву апельсиновых деревьев Алида наконец рассмотрела белые лилии и гиацинты.
С первого взгляда она поняла, что благодаря такому же непостижимому и искусному расположению ламп, как и в Зимнем дворце, сад казался залитым мягким и рассеянным солнечным светом, казавшимся Алиде таким же золотым, как и ее счастье.