— Я приеду сегодня, как только смогу. Все на работе?
— Здесь я, Пуалани, Жанель уходит, где Кэнди — неизвестно, а Ясмин не знает, чем бы заняться.
Еще и Ясмин. Боже!
— Сейчас приеду.
— Иншаллах, Марид.
— Пока. — Я снова прицепил телефон на пояс.
— Куда ты должен идти? У нас нет времени на личные дела.
Я попытался объяснить:
— Фридлендер Бей решил преподнести мне подарок и приобрел для меня клуб в Будайене. Ума не приложу, что с ним делать. Ладно, забудь об этом. Теперь надо ехать и открывать дело.
Шакнахай засмеялся.
— Опасайся двухсотлетних старцев у власти, дары приносящих, — сказал он. — Где же этот клуб?
— На Улице, — ответил я. — Клуб Чириги. Понял, о чем я говорю?
Он повернулся и некоторое время смотрел на меня в молчании.
— Да, я знаю этот клуб. — Шакнахай круто развернул автомобиль по направлению к Будайену.
Может, вам кажется, что газануть через восточные ворота в полицейском автомобиле и промчаться по главной улице, где запрещено движение транспорта — радостное и захватывающее событие. Мое же состояние было совсем противоположным. Я скрючился на сиденье в надежде, что никто из знакомых не узнает меня. Всю жизнь я ненавидел копов, а теперь оказался одним из них. Мои бывшие друзья уже смотрели на меня так, как я раньше смотрел на Хайяра и других полицейских в Будайене. Я был благодарен Шакнахаю за то, что он благоразумно не включил сирену.
Шакнахай остановил машину прямо у клуба Чириги, и на тротуаре я увидел Индихар рядом с Пуалани и Ясмин. Печальное зрелище предстало моим глазам: Ясмин остригла свои чудесные черные кудри, которые я так любил. Наверное, с тех пор как мы расстались, у нее появилась потребность что-то изменить. Я глубоко вздохнул, открыл дверцу машины и вылез.
— Как дела? — спросил я: Индихар сверкнула на меня глазами.
— Мы уже потеряли чаевые за час работы, — сказала она.
— Ты хочешь управлять клубом или нет, Марид? — спросила Пуалани. — Я ведь хоть сейчас могу перейти к Ио-Мама.
— Френчи готов забрать меня сию секунду, — бросила Ясмин. Ее лицо было холодным и надменным. Езда в полицейском автомобиле подрывала мой авторитет в ее глазах.
— Не волнуйся, Ясмин. Просто сегодня утром у меня было много хлопот. Индихар, не могла бы ты поработать пока вместо меня? Ты понимаешь в делах клуба гораздо больше моего.
Секунду или две она разглядывала меня.
— Если только у меня будет нормированный рабочий день, — наконец откликнулась Индихар. — Я не хочу приходить рано утром, а уходить поздно вечером. Чири все время заставляла нас так работать.
— Хорошо, договорились. Если будут еще идеи, дай мне знать.
— И плати мне столько, сколько получают другие управляющие. Кроме того, я буду танцевать, только когда захочу.
Я нахмурился, но выхода у меня не было.
— Ладно. А кто будет замещать тебя ночью? Индихар пожала плечами.
— Я не доверяю этим неряхам. Поговори с Чири. Верни ее.
— Нанять Чири на работу в ее собственном клубе?
— Это больше не ее клуб, — заметила Ясмин.
— Да, верно, — сказал я. — Как ты думаешь, она согласится?
Индихар засмеялась:
— Она сдерет с тебя втрое большее жалованье, чем получает любой другой управляющий на Улице. Она тебе задаст жару, а если будешь смотреть сквозь пальцы, нагреет и с кассой. Но все равно она стоит этого. Никто не умеет делать деньги так, как Чири. Без нее ты через полгода сдашь свою собственность в аренду какому-нибудь лавочнику.
— Ты очень обидел ее, Марид, — сказала Пуалани.
— Знаю, но я же не виноват. Все это дело организовал Фридлендер Бей, не предупредив меня. Этот клуб свалился мне на голову,
— Чири не знает об этом, — сказала Ясмин.
Я услышал, как за спиной хлопнула дверца машины. Обернулся и увидел, что ко мне идет Шакнахай, на лице — широкая ухмылка. Мне нужна была его поддержка, а его все это забавляло.
Индихар и другие девочки презирали меня за мою связь с полицией, а полицейские — за то, что для них я по-прежнему был мелким воришкой. Арабы говорят: «Если снимешь одежду, замерзнешь». Это совет не отрываться от своей группы поддержки. Однако она не придет на помощь, если заявится толпа друзей и разденет тебя догола без твоего на то согласия.
Шакнахай не сказал мне ни слова. Он подошел к Индихар и, наклонившись, прошептал ей что-то на ухо. Многие девушки на улице питают слабость к полицейским. Я лично не понимаю этого. А некоторые копы пользуются ситуацией. Но меня удивило, что именно Индихар оказалась одной из таких девушек, а Шакнахай — таким копом.
Мне и в голову не пришло занести увиденное в список недавних странных совпадений: мой новый напарник имеет какие-то общие дела с новой управляющей клубом, подаренным мне Фридлендер Беем.
— Все уладилось, Одран? — спросил Шакнахай.
— Да, — ответил я. — Сегодня я должен переговорить с Чиригой.
— Индихар права, — сказала Ясмин. — Чири тебе покажет.
Я кивнул:
— Думаю, она имеет на это право, но я все равно хочу увидеть ее.
— Пойдем, — сказал Шакнахай.
— Если появится время, забегу вас проведать, — пообещал я.
— С нами-то все в порядке, — сказала Пуалани. — Мы свою работу знаем. Смотри сам в оба с этой Чири.
— Береги кое-что, — сказала Индихар, — если угадаешь, что я имею в виду.
Я помахал ими направился к патрульной машине. Шакнахай чмокнул Индихар в щеку и бросился вслед за мной. Он сел за руль.
— Ну как, поработаем? — спросил он. Мы все еще стояли на обочине.
— Давно ты знаком с Индихар? Я никогда не видел тебя в клубе Чири.
Шакнахай посмотрел на меня младенчески-невинным взглядом.
— Я знаю ее давно, — ответил он.
— Понятно, — сказал я и прекратил дальнейшие расспросы. Казалось, он не хотел разговаривать на эту тему.
Вдруг пронзительно взвыла тревога, и механический голос патрульного компьютера проскрипел:
«Номер 374 немедленно выезжайте. Угроза взрыва и захват заложников, кафе «Феи Бланш», Девятая Северная улица».
— Это у Гарготье, — сказал Шакнахай. — Поехали туда.
Компьютер замолчал.
А Хайяр заверил меня, что не стоит беспокоиться насчет подобных ситуаций…
— Бисмиллах ар-рахман ар-рахим, — пробормотал я. — Во имя Аллаха, великодушного и милостивого.
На этот раз, когда мы проезжали по Улице, Шакнахай включил сирену.
Глава 5
У низкой ограды дворика кафе «Феи Бланш» собралась толпа. За столиком, выкрашенным белой краской, сидел старик, отхлебывая какую-то жидкость из пластмассового стаканчика. Казалось, он понятия не имел о том, что происходит внутри кафе.
— Убери его оттуда, — прохрипел мне Шакнахай. — И остальных тоже. Не знаю, что там творится на самом деле, но придется действовать так, как если бы у парня была настоящая бомба. Как только все уйдут, залезай в машину.
— Но…
— Я не хочу беспокоиться еще и за твою шкуру. — Он побежал за угол кафе с северной стороны, к черному ходу.
Я колебался. Я знал, что скоро подоспеют спецподразделения, и решил предоставить проблемы с собирающейся толпой на их усмотрение. Сейчас меня ждали более важные дела. Я разорвал зубами обертку Полного Караульного и включил модди.
Одран сидел за столиком тускло освещенного кафе в Сан-Саберио, во Флоренции, и слушал Шуберта в исполнении квартета камерной музыки. Напротив него за столиком красовалась блондинка по имени Констанция. Она подняла чашку к губам, и ее небесно-голубые глаза остановились на нем — от нее исходил тонкий пленительный аромат, наводящий Одрана на мысли о романтических вечерах и нежных обещаниях.
— Это лучший кофе в Тоскане, — прошептала она. Голос у нее был нежный и мелодичный. Она ободряюще улыбнулась ему.
— Мы здесь не для того, чтобы пить кофе, дорогая, — сказал он, — сюда мы приехали взглянуть на новинки сезона.
Она махнула рукой.