— Ты, случаем, не в Будайен? — спросил я.
— Нет, у меня другие планы. До скорого, парень!
Я вернулся и вывел машину из гаража. Самое время навестить свое заведение и посмотреть, на месте ли оно.
В клубе еще дежурила дневная смена и было пять или шесть посетителей. Индихар нахмурилась и отвела взгляд, когда я посмотрел в ее сторону. Я решил сесть за столик, а ие на свое обычное место за стойкой. Ко мне подошла Пуалани.
— Стаканчик «Белой смерти»? — спросила она.
— «Белой смерти»? А что это? Она пожала худыми плечами.
— Так Чири называет эту жуткую смесь джина и бингары, которую ты пьешь. — И она состроила гримасу отвращения.
— Да, принеси «Белой смерти». — Название мне понравилось.
На сцене Брэнди танцевала под пропагандистскую музыку сикхов, по необъяснимой прихоти моды эти ритмы стали пользоваться бешеной популярностью. Я же просто ненавидел эту музыку, как ненавидел и политические лозунги, даже самые ритмичные и удобно укладывающиеся в два музыкальных такта.
— Пожалуйста, босс, — сказала Пуалани, бросив передо мной салфетку пришлепнув ее стаканом. — Ты не против, если я присяду?
— Садись.
— Я хотела тебя о чем-то спросить. Я давно думала сделать себе имплантат, чтобы пользоваться модди… — Склонив голову, она посмотрела на меня выжидательно, словно я мог не понять сказанного.
— Хм… — произнес я. С Пуалани можно общаться только односложно, иначе разговор будет продолжаться всю оставшуюся жизнь.
— Все говорят, что ты знаешь об этом больше других. Не можешь ли ты рекомендовать мне кого-нибудь?
— Врача?
— Ну да.
— Врачей, делающих такую операцию, много. И. почти на всех можно положиться.
Пуалани капризно надулась:
— Я-то думала, ты посоветуешь мне врача, к которому я могу пойти по твоей рекомендации.
— Доктор Лизан не занимается частной практикой, но его ассистент доктор Йеникнани вполне надежный человек.
Пуалани бросила на меня быстрый взгляд: — Ты запишешь для меня его фамилию?
— Конечно. — Я нацарапал фамилию и телефон на салфетке.
— А ты не знаешь, — спросила она, — искусственной грудью он не занимается?
— Не знаю, лапочка.
Пуалани уже истратила небольшое состояние на телесные трансформации. У нее была очаровательная попка, округленная посредством силикона, подчеркнутые с его же помощью скулы, форму носа и подбородка она также изменила. Кроме того, у нее имелись имплантированные груди. Пуалани обладала потрясающей фигурой, и. увеличивать грудь с ее стороны было бы ошибкой. Но я уже давно убедился, что спорить с танцовшицами по поводу размеров их бюста бесполезно.
— Спасибо тебе, — вздохнула она, явно разочарованная.
Я отхлебнул «Белой Смерти». Пуалани и не собиралась уходить. Я ждал, что она скажет еще:
— Ты знаешь Индихар? — спросила Пуалани.
— Конечно.
— Она в беде. У нее отчаянное положение.
— Я пытался дать ей взаймы, но она не берет. Пуалани покачала головой:
— Она не возьмет, но, может быть, ты найдешь другой способ помочь ей? — Она встала и побрела к столику, за которым сидели два азиата в матросских шапочках.
Временами так хочется уйти из реального мира с его проблемами! Я пригубил еще из своего стакана, затем встал и направился к бару. Индихар меня заметила и приблизилась.
— Принести тебе чего-нибудь, Марид? — спросила она.
— Скажи, пенсия Иржи тебя не очень спасает? Она раздраженно взглянула на меня, отвернулась и отошла к другому концу стойки.
— Мне не нужны твои деньги, — сказала она. Я подошел поближе.
— Речь не о деньгах. Как бы ты посмотрела на предложение надомной работы, которой можно заниматься, когда захочешь, и попутно присматривать за детьми. Не надо будет платить беби-ситтеру.
Индихар обернулась.
— О чем ты? — недоверчиво спросила она. Я улыбнулся:
— У меня идея поселить тебя вместе с малышами Иржи, Захрой и Хакимом в пустующей квартире Папочкиного дома, сэкономите кучу денег.
Она задумалась.
— Даже не знаю… А на что я там?
Мне необходимо было срочно придумать какую-нибудь вескую причину:
— Это из-за моей матери. Нужно, чтобы кто-нибудь присматривал за ней. Я буду платить тебе, сколько скажешь.
Индихар хлопнула по стойке рукой.
— У меня уже есть работа, забыл?
— Ну, — откликнулся я, — если дело за этим, ты уволена.
Ее лицо побелело.
— О чем ты говоришь, черт возьми?
— Подумай, Индихар. Я предлагаю тебе прекрасную бесплатную квартиру с питанием плюс еженедельно солидную сумму денег и сокращенный рабочий день, учитывая, что моя мамочка не способна на сумасшедшие поступки. Ты сможешь присматривать за детьми, тебе не надо будет раздеваться и танцевать и к тому же иметь дело с пьяными придурками и ленивыми коровами вроде Брэнди.
Ее брови поползли вверх.
— Марид, я смогу дать тебе окончательный ответ, — сказала Индихар, — когда разберусь, в какую авантюру ты хочешь меня втянуть. Все это слишком заманчиво, дорогой, чтобы быть правдой, если, конечно, у тебя сейчас нет модди Санта-Клауса.
— Ладно, подумай, поговори с Чири. Ты ей доверяешь. Послушай, что скажет она.
Индихар кивнула. Она все еще смотрела на меня с недоверием.
— И запомни: даже если я соглашусь, — заявила она, — я не стану с тобой трахаться.
Я вздохнул:
— Хорошо, — и вернулся за свой столик. Минуту спустя рядом со мной сел Фуад Иль-Манхус.
— Однажды утром я проснулся, — проблеял он своим гнусавым голосом, — а моя мама говорит мне: «Фуад, у нас кончились деньги, поймай одного цыпленка и продай его».
Он завел одну из своих старых сказок. Фуаду так недоставало внимания, что он готов был сделать из себя посмешище, лишь бы развеселить меня. Самое грустное заключалось в том, что даже самые фантастические истории Фуада имели вполне реальную основу.
Он не сводил с меня глаз, пока не убедился, что я все понял.
— Так я и сделал. Пошел в мамочкин курятник и стал гоняться за цыплятами, пока не поймал одного. Я нес его под гору, потом в гору, потом через мост, потом по улице, пока не пришел на птичий рынок. Раньше я никогда не продавал цыплят, поэтому не знал, как мне быть дальше. Весь день я простоял на площади, пока торговцы не стали сгребать деньги и ящики и грузить непроданный товар на телеги. Я уже слышал вечерний призыв к молитве и понял, что времени осталось немного.
Я подошел к одному человеку и сказал, что хочу продать цыпленка. Он посмотрел на него и покачал головой:
— У этого цыпленка совсем нет зубов.
Я тоже осмотрел цыпленка, и, клянусь Аллахом, покупатель был прав. У цыпленка не было ни единого зуба. Поэтому я спросил:
— Сколько же вы мне за него дадите? И человек дал мне горсть медяков.
И я отправился домой; одну руку я держал в кармане, а в другой нес медяки. Когда переходил по мосту через канал, огромная туча комаров собралась над моей головой. Я замахал руками, чтобы разогнать их, и так перебежал через мост. На другой стороне я увидел, что денег у меня больше нет. Я уронил все медяки в воду.
Фуад осторожно кашлянул.
— Эх, стаканчик бы пива, Марид, — намекнул он. — Так пить охота!
Я махнул рукой Индихар,
— Платишь ты? — спросил я. Его длинное лицо еще больше вытянулось. Вид у него был как у щенка, которому вот-вот зададут трепку. — Шутка, — сказал я. — Сегодня я угощаю. Хочу послушать, чем кончилась эта история.
Индихар поставила перед сказочником кружку пива и осталась, чтобы дослушать историю.
— Бисмиллах, — пробормотал Фуад и сделал большой глоток. Он поставил кружку, взглянув на меня с благодарностью. — Когда я пришел домой, моя мама была в ярости. У меня не было ни цыпленка, ни денег.
— В следующий раз, — сказала она, — клади выручку в карман.
— Ах, как же я сам не догадался!
На следующее утро мама разбудила меня и велела отнести на базар другого цыпленка. Я оделся и отправился в курятник, поймал одного и понес сначала под гору, потом в гору, потом через мост, потом по улице на базар. На этот раз я не стоял целый день на солнцепеке, а сразу пошел к торговцу и показал ему второго цыпленка.