В далеком детстве крошкой беззаботной
Жила я в южном городе нарядном,
Ронявшем зелень цветников дремотных
В морскую воду — голубым наядам.
Смотрела я на версты зыби синей
И на закат над морем неизменный,
А под подушкой берегла святыню, —
Потертый томик сказок Андерсена.
Любила безобразного утенка,
Солдатика, расплавленного в печке,
Царицу льдин, насмешливых и звонких,
И звезды елок — золотые свечки.
Но больше всех в живых листках альбома
Морскую я царевну полюбила
И потому, что с ней была знакома, —
Она ко мне на берег выходила.
Давала мне лиловые ракушки
И липкая оранжевые травы,
Была таинственной морской подружкой
И говорила грустно и лукаво:
Не радуйся, малютка, дружбе нашей, —
На жизнь твою она печать наложит…
Кто на земле, чтоб пить земную чашу,
С морскими душами дружить не может.
Кто в море, тот забыть не может волны,
Чтобы земному принцу сердце бросить.
Двойная жизнь, двойной мираж неполный,
Ни счастья, ни покоя не приносит.
Таких людей безрадостно влюбленных,
Живущих грустью, скорбью и мечтами,
Зовут у нас небрежно-благосклонно
Поэтами, а иногда… глупцами.
Не радуйся, малютка, дружбе нашей,
Твоя судьба с моей судьбою схожа…
Кто на земле, — чтоб пить земную чашу, —
С морскими душами дружить не может.
Сказка веков
Вечер тих и близка уж осень,
Желтый лист шелестит на песке,
У калитки два ходи проносят
Миниатюрный театр в коробке.
Что-ж посмотрим… И куклы скачут,
Вот на сцене — герой-полубог.
Китаяночка хрупкая плачет,
Грустно ходи гнусит говорок.
Кукла-лев куклу-мальчика тащит,
Открывая кумачную пасть,
Дети-зрители глазки таращат,
Чарам сказки, отдавшись во власть.
Все, как в жизни: убийства, драки,
Куклы мечутся, — горе, разбой…
Свиньи, змеи, лисицы, собаки,
Злых уродов беснуется рой,
И последняя кукла головкой
Безнадежно поникла на грудь…
Представленье закончено. Ловко
Весь театрик готовится в путь.
Ходи сжали актеров-кукол
В свой потертый цветной коробок
И ушли… Только бубен стукал,
И звенел в такт шагающих ног.
Да три пса провожали лаем
Уходящую сказку веков…
О, как мало, как мало мы знаем
Говорящих, значительных слов!
Букетик роз
Он стоял на посту у дверей в ресторан,
На посту он стоял целый год.
Длинной лентой моторы неслись сквозь туман
И толпился бездельный народ.
У подъезда горела гирлянда огней,
Звук фокстрота струился вдали,
Прижимаясь друг к другу, нежней и нежней,
Тихо пары влюбленные шли.
Он стоял на посту, у дверей в ресторан,
Разгонял, окликал, наблюдал…
Здесь возник его первый любовный роман,
Здесь ее вечерами он ждал.
И, кокетливо пудря хорошенький нос,
На свиданье являлась она,
В терракотовой шубке с букетиком роз
Беззаботна, как фея-весна.
В этот вечер пришла она вместе с другим,
Поглядев, усмехнулась в лицо…
Он стоял на посту, он стоял недвижим
И сжимал на мизинце кольцо.
А кругом — рев моторов, снующий народ,
Топот ног и мельканье голов…
И струился загадочно-нежный фокстрот,
Властелин современных балов.
Он стоял на посту и терзал без конца
Уязвленное сердце мечтой…
Видел профиль любимого злого лица
Взгляд насмешки под челкой густой.
Видел в окна объятья счастливых теней,
И росли его горе и гнев…
Прижимаясь друг к другу нежней и нежней
Плыли пары под томный напев.
И когда с тем, — другим, — она мимо прошла
Терракотовой феей в туман,
Он оставил свой пост и, дойдя до угла,
С дрожью в пальцах нащупал наган.
Она шла, к кавалеру головку прижав,
Поглядев, усмехнулась в лицо
И пять пуль просвистали, беглянку догнав,
И с мизинца скатилось кольцо.
Поднялась суета, крики, паника, страх…
Прогремел амбуланс и увез…
И остался букетик лежать, на камнях
Не живых терракотовых роз!