– Я не понимаю этого человека, – признался Станнис, скрипя зубами. – Когда-то я верил шепоткам и считал его мудрым и достойным. Потом он сбежал с этой его королевой, и я счел его дураком. Он узурпировал трон своего отца, и я счел его коварным. Он позволил твоему отцу убедить нас с тобой вступить в брак, и я счел его тугодумом. Теперь же я не знаю, что и думать.
– И давай не будем забывать, что он позволил моему брату вернуться в Утес Кастерли, предав клятвы, которые он дал, – холодно напомнила ему Серсея. Станнис подозревал, что ее все еще злило, что ее брат-близнец готовился стать лордом Утеса. “Возможно, она хотела, чтобы эта честь досталась одному из наших детей, учитывая, как не ценят Беса в его семье”.
– Почему ты думаешь, он сделал это? И все остальное?
Против своей же воли, Станнис рассмеялся. Это был сухой, горький смех, пронесшийся по комнате.
– Все просто, миледи, – ответил он. – Я не имею представления.
9. Гость.
Он любил свою сестру.
Пятнадцатилетняя Реанна, глаза Стеффона Баратеона, а лицо – Кассаны Эстермонт, словно вернувшейся с того света. Пусть даже у него уже были близнецы, и Арлан с Мирцеллой, родившиеся после, о Реанне он думал прежде всего.
– Надеюсь, Королевская Гавань не слишком к тебе жестока, – сказал он, приветствуя сестру, когда приехал навестить. Это была идея Серсеи, не его: это его жена жаждала придворной жизни, в конце концов. Они приехали на восьмой день рождения принца Эйгона, на самом деле, но Станниса волновала только встреча с сестрой.
– Жестока ко мне? – повторила Реанна. Она уже была почти взрослой женщиной, носила платья по моде Хайгардена и украшения из Эссоса. – Нет, брат мой, я обожаю это место.
Станнис приподнял брови
– О? – он не мог понять.
Реанна подошла и взяла его за руки, не замечая, как неудобно стало ему от этого жеста. Она выросла довольно высокой, осознал вдруг он, когда она посмотрела ему в глаза.
– Да, Станнис, – улыбнулась она. – Двор – такое прекрасное место. Дамы любят меня, и мне так весело с ними!
Он нахмурился.
– А королева Лианна? – после всех эти лет ему тяжело было думать о неверной, недостойной невесте его брата, как о королеве, но следовало называть ее как полагается.
Его сестра ярко улыбнулась:
– О, мы прекрасно ладим! – воскликнула Реанна, в ее глазах блестел озорной огонек. – На самом деле, я ее любимая наперсница.
В ее словах была вопиющая нечестность, и Станниса передернуло от этого.
– Почему ты так говоришь? – спросил он. “Когда ты стала такой… фальшивой?”.
– Я не понимаю, о чем ты, – весело ответила Реанна, отступая на шаг. Станнис фыркнул.
– Ну конечно, – хмыкнул он. – Как и ничего не знаешь о Уилласе Тирелле, я полагаю?
В глазах Реанны снова сверкнул огонек. “Лучше не пытайся играть в игры, сестра”.
– Уиллас всего лишь… друг, – ответила она. Он искал в ней следы лжи, но по крайней мере на этот раз не увидел. – А откуда ты узнал о Уилласе?
– Любой, имеющий хоть каплю мозгов и знаменосцев в Королевской Гавани знает, что этот мальчишка считает себя достойным ухаживания за тобой.
Показалось, что она задумалась.
– Полагаю, так и есть, – посмотрев на него, она спросила. – А ты считаешь, он достоин ухаживания за мной?
Реанна играла с ним, и он это знал, и все же, ее улыбка заставила его вздохнуть.
– Увидим, сестра, – решил он. – Я поговорю с мальчишкой, а потом увидим.
10. Брат.
– Эдмур Талли?
Реанна едва не выплюнула вино. Станнис смотрел на нее с легкой скукой, Серсея – с едва скрытым отвращением. Юный принц Эйгон, восьми лет от роду, сидел между отцом и матерью. Большая часть северной семьи его матери была здесь, в том числе высокомерный Брандон Старк и его выводок. Единственным заметным исключением был детский объект зависти Станниса, друг Роберта Нед, который много лет назад принял обеты Ночного Дозора.
– Эдмур Талли, – кивнул лорд Штормового Предела. Он не чувствовал вины, глядя на оскорбленное лицо Реанны. Уиллас Тирелл слишком уж напоминал короля.
– Не могу поверить! – Реанна топнула ногой от ярости. Некоторые из-за соседних столов развернулись к ним, заставив тем самым сестру понизить голос. – Я попросила тебя сделать для меня одно лишь, и ты не сумел. Хотела бы я, чтобы это я была лордом Штормового Предела, а не ты!
Она ушла от них с Серсеей в ярости. Станнис повернулся и увидел, что его жена усмехается.
– Что теперь такое, миледи? – раздраженно спросил он.
– О, совсем ничего, – ответила она, но взглядом показала ему в угол зала, куда ушла Реанна. Юная девица, стройная и яркая, одетая в платье, украшенное узором из красных яблок, о чем-то серьезно беседовала с ней. Станнис не понял, что хотела ему сказать его жена. Было что-то подозрительное в том, как его сестра держалась за руку ее подруги, это верно, но он не стал обращать внимание, решив, что это обычный жесть при дворе Королевской Гавани.
– Я ничего не мог сделать, – попытался он объясниться. – Король желает держать Баратеонов как можно ближе к себе, полагаю, и он не хочет, чтобы Реанна досталась Хайгардену. Лорд Талли – один из вернейших сторонников короны.
У главного стола мастер над законом, Джон Коннингтон, наблюдал за беседой его жены, леди Лизы – урожденной Талли – и нового мастера над монетой, низкорожденного человека из Долины или что-то вроде того.
Серсея мрачно закатила глаза. Она была не в духе после встречи с женой ее брата Джейме, леди Леранной.
– Я знаю, Станнис, – сказала она, крутя в ладонях кубок вина. – Ты пытался. Я знаю.
11. Неведомый.
– Что она сделала?
Гонец прибыл на рассвете, и он явно нуждался в отдыхе, и все же Станнис не мог сопротивляться желанию выудить из него как можно больше информации.
– По-попыталась выйти замуж за сира Уилласа Тирелла, милорд, – сказал мужчина. – Под покровом ночи, несмотря на то, что помолвлена с сиром Эдмуром Талли.
Он явно хорошо выучил свои слова. Станнис отметил, что надо бы дать ему побольше монет.
Он заскрипел зубами, снова думая о послании. Да что с ней такое?
– Ты можешь идти, – велел он, выхватывая письмо из рук посланника. Оно было написано элегантным, изысканным почерком самого короля Рейгара Первого.