Приказав Коэну жестом войти в палатку, "Бессмертный" удалился. В душной палатке пахло жиром и раскаленным на солнце брезентом. Он посмотрел на вход. "Если тот парень с автоматом видел меня, я погиб. Уже ничего не сделаешь. Погиб. Конец. Я погиб. Меня разрежут живьем на кусочки и выбросят воронью. Спокойно. Бежать. Нет, спокойно". Он почувствовал внезапную слабость в теле, покрывшемся холодным потом. Закусив губу, он ждал.
У боковой стены палатки лежала доска, на ней спал ребенок. Мухи буквально гроздьями облепили глаза малыша. Скрестив ноги, Коэн сел на землю. Тибетец, не сводя с него глаз, опустился на корточки спиной к выходу. Коэн хотел было отогнать мух от лица ребенка, но потом раздумал. Вдруг полы палатки резко распахнулись и вошел "Бессмертный", за ним какой-то старик.
- Это он? - Во взгляде его глаз, похожих на сардониксы, под едва заметными бровями совсем не чувствовалось тепла. Его лицо с крупными редкими зубами было покрыто шрамами. Под каштановой кожей его безволосых рук жгутами выделялись мышцы. Мочку уха оттягивала болтающаяся на ней серьга с камеей.
Коэн снял очки.
- "Бессмертный" сказал тебе...
- "Бессмертный" говорит сам за себя. Что за оружие?
- М-16, кое-какие пистолеты, гранаты.
- Где?
- В двух днях от Катманду.
- Ваше оружие в Индии?
- Почему ты думаешь, что в Индии?
- Где же еще, если в двух днях отсюда?
- Собираются воевать с Пакистаном. - Коэн резко взмахнул рукой; мухи сердито зажужжали над ребенком. - Я пришел заменить Стила.
- Кто это сказал?
- Наш босс.
- Стил на Кали Гандаки.
- Он убит в Катманду.
- Всего три недели назад мы дали американцам за оружие много "вечного снега". Почему нужно больше?
- Сейчас в Америке многие предпочитают дружить с Китаем. Но в нашей стране "вечный снег" ценится все больше, а его проще найти у вас.
Старик о чем-то поговорил с "Бессмертным" по-тибетски.
- Ты, - обратился он затем к Коэну, - принесешь нам что-нибудь из оружия. Мы должны посмотреть. А потом мы поговорим о плате. - Он почесал подбородок. - Много лет американцы привозили нам русское оружие, оно лучше. Почему теперь американское?
Коэн снял очки и протер их рубашкой.
- Когда идет дождь, на жажду не жалуются. Это то, что у нас есть. Старик встал.
- Тогда через два дня.
- Через четыре. Два дня туда, два - обратно.
- Как Стил оказался в Катманду, если он должен быть с нашими людьми на Кали Гандаки?
- Потому что бомба разбилась. Он провалился и был убит.
- Что разбилось?
- Огонь, как солнце.
- Я не знаю такого.
- Бомба, чтобы убить китайцев.
- Я не слышал об этом. - Старик глянул на "Бессмертного", но тот покачал головой. - На Кали Гандаки должно было быть только оружие. Этот огонь вез Стил?
- Хоу. Она разбилась в каньоне под Муктинат. Кому из твоих людей это известно?
- Никому, если об этом не знаю я. Старик опять взглянул на "Бессмертного".
Коэн встал.
- Ты знаешь новый адрес и имя человека, с кем ты теперь будешь иметь дело?
- С кем?
- Покажи мне прежний адрес.
"Бессмертный" вынырнул из палатки. Старик повернулся к Коэну.
- Мы подождем его на улице.
- Я останусь здесь. Лучше не обнаруживать себя. Старик вернулся на свое место.
- Как хочешь. - "Бессмертный" вернулся с клочком бумаги. Старик повернулся к Коэну. - Я не могу показать тебе это без разрешения Стила.
- Теперь Стил уже ничего не может разрешить, а я не могу дать тебе новый адрес, пока ты не покажешь мне прежний.
- Почему?
Коэн счел возможным улыбнуться.
- Как я могу быть уверен, что ты именно тот, с кем следует иметь дело? - Он направился к выходу. - Не увидев прежнего адреса и имени, я не могу дать тебе нового, как и договариваться с тобой насчет оружия. - Он вышел на улицу, обесцвеченный солнцем пыльный воздух показался ему чуть ли не прохладным после душной палатки. Тибетца с "Калашниковым" уже не было. Судя по солнцу, где-то час:
Пол уже мог добраться до Фу Дордже. "Узнав имя и адрес, мы могли бы достать их всех". Старик стоял перед ним.
- У тебя есть бумага?
- Для чего?
- По инструкции я должен дать тебе новый адрес в обмен на тот, что у тебя. - Кивком головы старик показал на рассыпанные по равнине белые палатки. - Китайцы украли земли моего народа. Они убивают наших детей, уничтожают наши дома, поля, храмы. Сжигают наши священные книги. Но они ни за что не победят нас. Мы никогда не сдадимся. - Он улыбнулся. - Было бы неразумно предать нас.
- Если ты боишься, что я это сделаю, нам незачем продолжать разговор.
- Я боюсь доверять кому-либо.
Помедлив, старик протянул Коэну клочок бумаги:
КОХЛЕР ИМПОРТ-ЭКСПОРТ
293 Фултон-стрит Нью-Йорк, штат Нью-Йорк США
Коэн порвал его.
- Я напишу новый. - На бумаге, которую принес высокий тибетец, он написал печатными буквами вымышленный адрес на Аппер Ист Сайд и протянул его старику. - Напиши это на конверте и отправь - к вам придут.
- Но через четыре дня ты вернешься. - Старик сделал знак высокому тибетцу, который достал из своего одеяла кожаный мешочек с гашишем и протянул его Коэну. - Это тебе на дорогу, - он оскалился в улыбке, затем крепко схватил Коэна за локоть. - Тебе известно, как мы поступаем с теми, кто нас предает? - Он ткнул пальцами Коэну под ребра. - Мы разрезаем здесь, залезаем рукой под ребра и сдавливаем бьющееся сердце. Не слишком быстро, немного отпускаем, потом сжимаем опять. Через некоторое время, несколько часов, а может, дней, мы раздавливаем его. Это мучительная смерть.
Коэн улыбнулся.
- От того, кто боится смерти, мало толку.
- Бывает так, что жизнь становится страшнее смерти, - ухмыльнулся старик.
Глава 6
Мухи ползали здесь, по-видимому, уже несколько часов. Некоторые из них увязали в засохшей крови, другие безнаказанно разгуливали по ее запекшейся корке, местами потемневшей почти до черноты. Сирэл лежала, неестественно изогнувшись, в середине комнаты. Ее глаза остекленели, шея была перерезана до окровавленно-белой кости. Позади нее, распластавшись вниз лицом, лежали ее родители, мальчик - под телом матери.
Пошатываясь, он вышел в другую комнату и упал на пол, ощутив на лице тепло еще не потухших углей очага. К горлу подступила тошнота, он попытался подавить ее, попав не в то горло, она душила его. Он сплюнул в очаг.
"Жизнь - насмешка, Сирэл. Она была бессмысленной. Нереальной. Ее вообще не было. Не плачь по ней. Лучше умереть Смерть помогла тебе". Черные блестящие глаза Сирэл смотрели на него.
- Смерть помогла мне? - беззвучно спросили ее губы.
- Не верю! - закричал он и выбежал в другую комнату, высохшая кровь захрустела под ногами. Он поднял ее на руки - кровь издала чавкающий звук. Красная струйка брызнула из горла Сирэл. Положив ее, он опустился на колени около Фу Дордже и перерезал пестрый платок, которым был завязан его рот, потом кожаный ремешок, стягивающий его руки за спиной. Затем проделал то же с его женой.
Опомнившись, он обнаружил, что стоит на коленях, почти касаясь лбом пола, в позе человека, ожидающего казни. "Так и есть. Потому что это я убил их. Своим вчерашним приходом. Кто-то следил".
Он погладил косички Сирэл. "Когда, в какой момент они убили тебя? Когда я пил кофе с высоким тибетцем? Или когда я спокойно ел бейси и рис? Когда я нес всякую чушь в лагере беженцев? И притворялся, что я в опасности? Может, Бессмертный смеялся про себя, глядя на меня, в то время, пока это совершалось? Да и знает ли он вообще? А этот нью-йоркский адрес "Кохлер Импорт-Экспорт" - настоящий? А может, они играют со мной? И Бог заодно с ними? Ждут, пока я выведу их на Пола? Чтобы потом убить нас обоих? Когда... Сирэл?"
Ким! Пошатываясь, он поднялся, схватил со стены кукри и бросился на улицу, чуть не сбив двух женщин, сидевших на ступеньке.
- Намаете, сагиб! - смеясь, крикнула одна. На шерпском базаре он выхватил велосипед у какого-то неварца, который что-то возмущенно прокричал, и помчался к школе, где работала Ким. Щупленький седеющий директор в белом шлеме, то и дело кланяясь, сообщил: