Откинувшись на ящике, он вздохнул.
- Понятно, что ты боишься после всего, что тебе пришлось перенести. Давай, наконец, разберемся и закончим с этим вопросом о вашей встрече. Так где вы должны встретиться?
- В Колорадо.
- Где?
- На юге Карбондейла. Трудно объяснить.
- Попробуй.
- В горах, в известном нам обоим месте, где мы были несколько лет назад. Я бы мог показать на карте.
- Это Германия, сынок. У нас здесь нет сейчас карты Колорадо.
- Если найдете, я покажу вам это место.
Морт отошел посовещаться. Тим спустился по лестнице. Морт сел на ящик.
- Опиши его.
- Там сотни квадратных миль, я даже не знаю, как называется та дорога - просто грунтовая дорога - она проходит там рядом. Затем надо либо пройти, либо проехать на лошади.
- А при чем тут "змея"?
- Мы так называем маленькое плато. Там полно змеевика - колорадского нефрита.
- Почему вы выбрали такое дурацкое место?
- Потому что его трудно найти. Пол должен помнить.
- Я поговорю с ним.
- Сдается мне, у вас его нет. Иначе вы бы убили меня, разве нет, толстая морда?
- Запомни хорошенько, Сэм, - спокойно сказала Клэр, - мы никого не убивали. Я должна была оградить тебя от опасностей, но мне это не удалось.
- Пошла ты...
Морт укоризненно покачал головой.
- Пока Тим ищет карту, давай уточним кое-что из твоего прошлого. Сколько вы знакомы с Полом?
- С колледжа.
- Насколько я помню, вы вместе играли в футбол.
- Мы были в одной команде.
- Так же, как и мы. Мы теперь тоже в твоей команде, Сэм.
- Да.
- Кем вы были в команде?
- Я был полузащитником, он - защитником. А так мы были друзьями. Мы не играли в паре; он не был принимающим.
- Как Алекс?
- Нет, не как Алекс. С Алексом мы играли в паре почти каждый день много лет.
- Тебе не хватает его, да? Морт похлопал Коэна по ноге.
- Мне жаль, что все так случилось, Сэм. Поверь мне, я знаю, знаю... Он откашлялся. - А скажи мне, насколько ты знаешь Пола, он не из тех, кто и нашим и вашим, когда дело принимает крутой оборот?
- Его всегда тянуло к невозможному. И когда-нибудь он еще плюнет на твою могилу.
На этот раз он был готов к боли, но от этого не стало легче. Казалось, не могло быть больнее, но было больнее. Боль словно дробила каждую терзаемую клеточку, погружая его в удушливый пылающий океан. "Это только боль", - сказал он себе и попытался представить, как индейцы племени "Черноногих" смеялись в лицо своим мучителям, но от этого ему стало только хуже, он понимал, что и это может убить его, и жаждал смерти.
- У тебя от этого встает, что ли? - еле ворочая языком, прошептал он Морту. - Присоедини проводок к моему пенису - может, ты так кончишь! - Морт повернул ручку реостата. Все заполнила боль, боль, только боль, но он все не умирал. Боль поднимала его все выше и выше, пока он не оказался один на плато, где ни разу не был.
Она начала стихать. Он уставился на Клэр.
- Пусть каждое мгновение твоей жизни ты будешь чувствовать то, что чувствовал твой муж в первые мгновения смерти. - Она побледнела и едва заметно качнула головой. - Пусть это будет твоим единственным ощущением, особенно если это - вранье.
- Достаточно, Морт! - сказала она. - Ты угробишь его.
Все вокруг закружилось, набирая скорость и засасывая его в какой-то бешеный вихрь.
Ее рот двигался. Слова, словно шипение змеи, долетали до его ушей. Позади нее проходила линия, темная внизу и белая сверху. Холмики деревьев на горизонте. Трава колышется на ветру, октябрьский воздух покалывает ноздри. На песчаной земле лежала лосиная нога с вытертой шерстью, похожая на деревянный горбыль.
- Пройдет, - сказала нога, - все пройдет.
Постепенно жара усилилась. Время смешалось; этот день длился недели, а может, он так и не наступил. Они приходили, трясли листами бумаги, задавали ему вопросы, на которые он не отвечал; они уходили.
Он проснулся от жажды. В горле слышалось слабое потрескивание, похожее на шорох мыши в опилках. Джек маячил в дальнем конце комнаты.
Клэр обмакнула носовой платок в стакан с водой и отжала его на пол. Капли бусинками раскатились по пыли. Она приложила платок к его губам. Он жадно впился в него. Тогда она поднесла к его губам стакан, и вода мгновенно испарилась у него в горле.
Время выжидало. Она то садилась на ящик, то расхаживала по комнате. Он досчитал удары пульса в голове до тысячи, затем еще и еще; все это время образы, воспоминания беспорядочно проносились в голове.
"Я - здесь, и теперь мне все ясно. Я понимаю, что все, что я когда-либо делал, привело меня к этому моменту: вот результат моей жизни. Я расплачиваюсь за какую-то чудовищную вину, которой так и не осознал: за смерть птички-зуйка, за смерть всего живого. Всем нам приходится расплачиваться. Сейчас я умру в их руках. Но я умру по своим правилам, не по их".
Пол направлялся к нему через тень, падавшую от стены стадиона; в последних лучах заходящего солнца загорались первые огни; позади из рупоров раздавался рев голосов; чьи-то руки хлопали его по плечам. Пол улыбался ему.
- Там все было ясно, - сказал Пол, - было просто.
- Ты победил. Пол.
- Это игра. Мы вместе или проигрываем, или выигрываем. - Пол взял мяч, который он только что перехватил, и изящным движением бросил его высоко на трибуны.
Жажда расползалась внутри, как раковая опухоль; грудь горела при каждом вздохе. В глазах лопались кровеносные сосуды. Все плясало перед ним, как калейдоскоп образов, событий, иллюзий. Какие-то люди садились на ящик, их сменяли другие.
Мансарда наполнилась прохладой. На ящике сидел Джек. Через некоторое время появился Морт, и они подсоединили тонкие электроды между зубов Коэна, затем к его мошонке, снова задавали ему вопросы, пропускали через него ток и опять ушли ни с чем. До него донесся шум отъезжающего "мерседеса". Джек поскреб небритый подбородок. Клэр поднялась по лестнице. На ней был замшевый жакет. В руках поблескивало иссиня-черное маленькое ружье. Коэн напрягся в ожидании смерти. "Вот сейчас. Вороненый ствол с двумя черными дырками. Из него вылетит сталь, разнесет мне голову, раздробит глаза. Последний вздох. Сейчас. Только не в глаза. Еще один вздох. Сильвия, или это ты, Мария: я люблю вас обеих. Еще один миг... отец - я почти не помню его..."
Джек медленно поворачивается на ящике.
- Хватит нам с ним возиться. Руби.
Джек начинает вставать. "Вот сейчас!" Грудь вздымается. "Я вижу всех в это мгновение". Раздался оглушительный грохот. Отлетев с ящика в сторону, Джек покатился по полу, оставляя красные арбузные пятна. Коэн прижался спиной к стойке. "Ты не сможешь убить нас всех".
Она погладила его по лицу.
- Боже, Сэм, прости меня. - Он отшатнулся.
Опустившись на колени, она освободила его ноги, затем склонилась над телом Джека и вытащила из кармана его брюк ключи. Под ее туфлями хлюпнула свежая кровь. Она сняла с рук Коэна наручники.
Он упал. Она подняла его.
- Через полчаса они вернутся и убьют нас обоих. Я не смогу нести тебя. Надо бежать! - Она повела его вниз по лестнице.
- Куда?
- В лес - спрячемся там! - Просунув руки Коэна в рукава куртки, она натянула ее ему на плечи. - Скорее, милый, бежим!
- Очки...
- Черт с ними.
- Машина.
- Нельзя - ключи у Морта.
- Нет, "альфа". Она в лесу!
- Покажи где!
Он бежал по склону рядом с ней в сгущавшихся сумерках. "Что это? Уже после смерти?" Он рывком остановил ее. "Отец - мне надо поговорить..."
- Сэм! Сэм! - Она целовала его, обнимая и плача, - все уже позади, мы убегаем - ты спасен.
- Я хотел сказать отцу...
- Быстрее! - закричала она.
- Уже не помню, что я должен был ему сказать... - Далеко внизу, словно тиара на фоне черноты, засветились огни. - Ноенвег! - проговорил он.
- Они сейчас там обедают с теми, кто приехал по твою душу из Франкфурта. - Она втолкнула его вверх по колючему скользкому склону на узенькую дорожку.
- Это здесь?
Он попытался нащупать руками следы колес на хвойном настиле.