– Света, эта женщина никуда не выходила?
Света на секунду задумалась:
– Из кафе – точно нет. Но она отходила от столика, говорила по сотовому… Точно, этот мужчина еще сказал: «Кофе остынет».
– Спасибо, Света, вы мне очень помогли.
– Ну, что вы! – Света мило улыбнулась. – Никак не могу представить себе, что вы детектив. Ой, ну надо же…
«Ну, да, я ведь не похожа на мисс Марпл, отсюда такое недоверие».
Отобедала я на славу. Как и обещал Илья Александрович, за счет заведения. Я вышла из кафе и вскоре оказалась на центральной улице города, на так называемом тарасовском Арбате (по аналогии с московским). Да и в остальном мы мало чем уступали столице: в нашем городе имелись все атрибуты свободы и демократии, в том числе и ночной бар, казино, путаны, сутенеры и так далее, и тому подобное. Внешне Тарасов тоже преобразился: он стал более респектабельным. Каждая торговая точка (а таковых на бывшем проспекте было великое множество) стремилась «отделаться» с не меньшим шиком, чем соседи. Сайдинг, мраморные ступеньки, кованые решетки, прочие изыски…
Поэтому известная фраза не менее известного литературного героя: «В деревню, в глушь, в Тарасов, к тетке» утратила свое первоначальное значение. Перефразируя слова другого знаменитого персонажа, можно было сказать: «Кто считает, что мы полные провинциалы, пусть тот первым бросит в меня камень».
Дома я принялась изучать содержимое записной книжки Ольги, переданной мне Асей. Почти каждая страница была заполнена датами, фамилиями с инициалами или просто именами и номерами телефонов. На некоторых листках указывались назначенные встречи с названием места. Все это Ольга записывала красивым каллиграфическим почерком, наверное, в начальных классах учительница ставила ей по чистописанию одни пятерки.
Я дочитала книжку до конца. Мое внимание привлекла последняя запись: М.К.А., 15.09, в 12.30. Это же та самая дата, когда Ольга была обнаружена в кафе! А М.К.А. – наверняка фамилия, имя и отчество ее убийцы!
Я вышла на балкон. Уже стемнело, и сквозь черный бархат неба просвечивали серебряные звезды. В окнах домов горел свет, и город напоминал черный шелковый плащ с рассыпанными по нему крохотными алмазами… Завтра я наведаюсь в милицию за фотороботом. Надо будет также нанести визит в «Мадонну». А сейчас – вечерний душ и спать!
Глава 2
Как же приятно лежать в постели, если больше нечего делать… Правда, можно понежиться, и когда есть дела. Просто пустить их побоку и тоже полеживать себе. Только в этом случае червячок долга упрямо точит твое нутро и сводит на нет сладостное ощущение неги и покоя. В итоге вставать рано или поздно все равно приходится, но уже с досадой – оттого, что и работа не сделана, и отдых скомкался. И время к тому же безвозвратно ушло!
Впрочем, все вышесказанное относится прежде всего к физической работе, например, к бытовой: произвести уборку или, скажем, стирку-глажку-готовку. Совсем иначе – при умственном труде. Вот здесь как раз наблюдается полная гармония: лежать и думать – два идеально совместимых занятия. Мой мыслительный процесс этим утром начался самопроизвольно, едва я открыла глаза. И начался он, собственно, с того, чем закончился вчера вечером. Я снова начала размышлять над известными мне фактами. Ольгу Ермакову отравили. Кому-то она очень мешала. За что ее могли убрать в принципе? Ну, тут несколько вариантов: она знала что-то такое, чего не должна была знать. Ведь говорила же Ася, что в телефонном разговоре с Ольгой та намекнула ей, что есть две новости, и одна из них – не очень хорошая. Вопрос в том, для кого она была неприятной: для Ольги или для Аси? Могла Ольга поделиться со своей лучшей подругой своими проблемами? Вполне. И проблемы эти могли касаться как личной ее жизни, так и лежать в плоскости бизнеса. Но, с другой стороны, у Ольги было приподнятое настроение, хотя, по словам Аси, в ее голосе проскальзывали и тревожные нотки.
А если предположить, что Ольге стало известно нечто, касающееся самой Аси? Если существовал некто, кто не мог (не могла или не могли) допустить, чтобы некое известие дошло до Аси. Тогда Ольгу устранили как нежелательного свидетеля. В самом деле, личная встреча Аси и Ольги должна была состояться вечером того самого дня, когда и произошло роковое событие. И кто за всем этим стоит? Мужчина, спутник Ольги в кафе? Ведь только он мог подмешать яд в кофе, когда Ольга отходила с сотовым от столика. Значит, он – заказчик и исполнитель в одном лице? Ничего это не значит! Он в равной степени мог быть только исполнителем, а заказчиком – женщина, хотя бы та самая Окс, явившаяся на панихиду. Да… Как ни крути, а мне необходимо описание спутника Ольги, а еще лучше – его фоторобот. Да и с делом не мешает ознакомиться, даже если господа менты собираются его закрыть, выставив Ольгу наркоманкой. Сама, мол, и убила себя.
Итак, хватит думы думать, надо делать дела! Я потянулась и решительно встала с постели. Дальнейшие действия развивались по давно ставшей привычной схеме: душ-кухня-сигарета. Я оделась и уже было взялась за ручку входной двери, но потом передумала, вернулась в комнату и сняла телефонную трубку. Что-то мне подсказывало, что дело Ермаковой находится у Кири – подполковника милиции Кирсанова (возможно, тому причиной были слова официантки Светы, что «главного» в отделении, где составлялся фоторобот, звали Владимиром Сергеевичем), а застать его на месте было делом нелегким. Поэтому я предварительно позвонила.
– Кирсанов на телефоне, – ответили мне через минуту.
– Да? А я думала, под телефоном!
– А почему «под телефоном»? Кто это вообще? Иванова… ты, что ли?
– Я, я! Кто же еще может осмелиться так разговаривать с самим подполковником милиции?
– Ты лучше спроси, кто, кроме подполковника милиции, может позволить тебе так разговаривать?
Ну, кто! Мало ли кто? Вот – Гарик Папазян. Он и не такое от меня выслушивает! Но вслух я ничего не сказала. В трубке между тем слышались громкие голоса, определенно женские, с явными истерическими нотками. Однако странно! Обычно у Кири царит спокойная деловая обстановка, без излишнего крика и… женщин.
– Киря, ты себе гарем, что ли, организовал?
– Ладно, Танюх, кончай прикалываться. Говори по делу.
– Ну, а когда же я без дела, Киречка? В ближайшее время будешь у себя? Ты мне нужен.
– Буду, буду. Я всем нужен, – ворчливо пробубнил Кирсанов.
Вот теперь можно ехать. Я добралась до места, припарковалась, поднялась по лестнице. Кивнув дежурному (меня уже все знали и беспрепятственно пропускали), я прошла по коридору налево и остановилась перед знакомой дверью. Женский голос истошно вопил, что ни за что на свете не даст дотронуться до себя мужчине, пусть уж лучше ее застрелят на месте! Да что же такое творится в кабинете подполковника, в конце-то концов? Я открыла дверь – да так и осталась стоять на месте. Зрелище было более чем впечатляющее. Прямо передо мной извивалась и брыкалась девица весьма легкомысленного вида. Она пыталась вырваться из рук сотрудника милиции, который методично, со знанием дела обыскивал ее.
– Нету у меня ничего, нету и не было! – как заведенная, повторяла она.
На пол упал маленький пакетик с чем-то белым внутри, потом еще один…
– Говоришь, нету ничего? А что ты только что выбросила на пол?
– А не мое это, не мое! – снова заверещала девица. – Откуда мне знать, что ты мне подсунул, пока тискал меня?
– Вот кукла чертова! Да кому ты нужна, тискать тебя? Сейчас же подними наркоту с пола!
– Да, счас! Спешу и падаю! Не мое это, – завела свое девица.
– Так сейчас будет твоим! – потерял терпение сотрудник.
Он поднял пакетики с пола, затолкал их упиравшейся девице в задний карман джинсов, потом схватил со стола пудреницу, расческу, еще какую-то мелочь, тоже принадлежавшие, видимо, задержанной, и запихнул их в тот же карман, наполовину разорвав его.
– А-а-а, это не считается, не считается! – вновь завопила девица.