Неизвестные стрелки не собирались шутить и явно желали покончить с ним быстрым и надежным способом. Однако после его падения в снег выстрелы прекратились.
Невидимые противники перезаряжали свои охотничьи двустволки и выжидали, стараясь понять, попали ли их первые выстрелы в цель. Очевидно, патроны здесь ценились на вес золота.
— Вы всех тут так встречаете!? — прокричал Танаев, не слишком надеясь на ответ. Но ответ пришел, причем с гораздо более близкого расстояния, чем то, что отделяло его от стрелков во время их первых выстрелов. Его противники не теряли времени даром.
— Только тех, кто идет от модоров.
— Я не модор!
— Люди там не живут! — прозвучал безапелляционный ответ, вновь подтвержденный выстрелом.
На этот раз картечь сбила с Глеба шапку, а крест вновь полыхнул зеленым огнем. Визг отрикошетившей картечины подтвердил его предположение. Невидимый щит, возведенный силой креста, отражал направленные в него смертельные удары.
Картечь разлетается широким веером, и с такого расстояния его должно было задеть почти наверняка.
Преодолевая в ногах противную слабость и ежесекундно ожидая смертельного удара, Танаев выпрямился во весь рост и встал лицом к лицу со своими противниками, держа перед собой крест, наподобие щита, и решив, что если уж ему суждено погибнуть, то лучше это сделать, видя лица тех, кто на него напал.
Лица были самые обычные, бородатые, широкоскулые. Двое из нападавших успели зайти сзади и подобраться к нему почти вплотную. Их только что перезаряженные двустволки едва заметно покачивались, словно выбирая на теле Глеба наиболее уязвимую точку. И Танаев прекрасно понимал, что, если они выстрелят, он ничего не успеет сделать.
Его организм слишком далеко продвинулся по пути перевоплощения в обычное человеческое тело. Он сам этого страстно желал, но вот теперь это обстоятельство может сыграть роковую роль в его судьбе.
— У него крест Валама! — произнес тот из мужиков, что был постарше, с рыжей бородой и видавшей виды старенькой двустволкой.
— Я давно его вижу! — произнес тот, что был помоложе, с неприязнью разглядывая крест.
— Эй ты, недочеловек, где ты взял этот крест?
— Я захватил его в качестве трофея, после схватки с крысидами!
— Ну да, конечно! Так я тебе и поверил! Брось крест на землю!
Танаев почувствовал, как им овладевает ярость. Эти дикари не только не верят ему, но еще и приказывают так, словно он уже их пленник!
Он вдруг ощутил, как его ярость, преобразуясь в пульсирующее тепло, концентрируется где-то в области солнечного сплетения и медленно начинает перетекать по его вытянутой руке к кресту. Камень в центре креста начал постепенно разгораться, появилось свечение, и заметивший его молодой охотник явно занервничал.
— Брось крест, я тебе сказал! — Он вскинул двустволку, и его дрожащий палец стал лихорадочно нащупывать спусковой крючок.
Инстинкт самосохранения приказывал Танаеву немедленно подчиниться, он даже почувствовал резкое жжение в том месте, куда через мгновение должен был ударить заряд картечи, но все-таки не выпустил крест из руки и даже слегка довернул его в сторону занервничавшего охотника.
Танаев сильно сомневался в том, что невидимая защита креста сумеет отвести заряд, выпущенный с такого близкого расстояния, но понимал, что, подчинившись — лишится своего единственного оружия и превратится в простого заложника этих людей.
Раздался выстрел, и одновременно кристалл на кресте на секунду вспыхнул ослепительным светом. Казенная часть дробовика разлетелась вдребезги, а выстреливший охотник выронил обломки своего оружия.
— Он сломал мое ружье! Он сломал его! — В голосе парня слышалось неподдельное отчаяние. Оружие в этом мире ценилось невероятно дорого, и теперь шансы на мирные переговоры значительно уменьшились. Все же Танаев попытался вновь.
— Может, попробуем договориться? Я не модор, и я не желаю вам зла. Это вы напали на меня, и я давно мог бы уничтожить вас, если бы захотел! — Он преувеличивал свои возможности, надеясь, что история с разрушенным ружьем подтвердит его слова.
— Он говорит правду! — неожиданно поддержал его старший из охотников, с шелушащейся кожей на щеках. Его лицо, наполовину прикрытое от морозного ветра меховой маской, производило зловещее впечатление. — Модоры не могут пользоваться защитными свойствами Валамского креста!
— Люди тоже этого не могут! — возразил потерявший ружье охотник. — Только монахи Валама могут использовать волшебные свойства шунгита!
Старший задумчиво покачал головой. После последнего неудачного выстрела обстановка несколько разрядилась. Теперь, по крайней мере, ружья опустились, и Танаев позволил себе немного расслабиться.