— Это страж тебя не пускает, я здесь ни при чем.
— Ну, хорошо. Считай, что договорились.
— Ты хоть знаешь, на что идешь, человече? Из правого туннеля никто еще не возвращался!
— А я и не собираюсь возвращаться. У меня с самого начала дорога в один конец была.
— Ну, коли так, иди себе. Раз уж ты проклят, я тебе препятствовать не имею права, страж с тобой разберется. — Спустя минуту какое-то сомнение одолело лешего. — Ты вот что... Если вдруг, мало ли что... Чудеса ведь тоже бывают! Вспомни там обо мне, если дойдешь. Скажи, леший Матвей свой долг выполнил.
— Скажу обязательно. А ты позаботься о моих друзьях. Если с ними что случится, я тебя и с того света достану.
— Да не случится с ними ничего. Я их сам, для пущей надежности, провожу до последнего поворота, до самых подвалов провожу!
— Вот и славненько. В таком случае, прощай. Пошел я!
— Ты куда это собрался?! — Годвину удалось, наконец, отлепиться от державшей его преграды и выдрать из нее свою пику. — Я здесь, с этой нечистью, один не останусь! Я с тобой пойду. Мы сколько вместе уже прошли, вспоминаешь? Нехорошо бросать меня в конце пути! — И поскольку Танаев молчал, опустив голову и своим молчанием признавая правоту его слов, Годвин продолжил: — Ты как думаешь, почему я за тобой шел? Ну, подумай, подумай! Денег от тебя не светило, славы тоже никакой, никто и не узнал бы, где мы головы сложим. Что же остается?
Этот вопрос заставил Танаева повернуться к Годвину. Не любил он прощаний. Терпеть не мог оставлять друзей на полпути, но и вести за собой сейчас тоже не мог. Без всякого лешего знал, что его ждет в конце этой дороги. И все же повернулся и, не возражая, выслушал Годвина до самого конца. Уж это-то он обязан был сделать в любом случае. Да и любопытно было ему узнать, что двигало этим человеком. Скупой на откровенность бывший наемный убийца не мог ему сейчас врать.
— А остается одно. Жизнь у меня не сложилась, это правда. Убивать приходилось за деньги, много разных грехов за мной числится, вот и решил я, в конце жизни, хоть один поступок совершить такой, чтобы перекрыть мои главные прегрешения. И не имеешь ты права лишать меня этой возможности!
— Все ты еще успеешь, и грехи перекрыть добрыми делами, и мне помочь, когда время примет. А сейчас оставайся и проследи, чтобы Альтер добрался до своего монастырского дома и чтобы там с ним ничего не случилось. А то, поди, опять к кресту прикрутят, везет ему на кресты... Не могу я взять вас с собой, братцы, на верную гибель! Знаете ведь, что не могу!
Глеб порывисто обнял обоих и, уже не оглядываясь, пошел к правому туннелю. Годвин рванулся было за ним, но сразу же и остановился, вновь налетев на упругую стену, которая, пропустив Танаева, отделила его от этого мира непроницаемой преградой.
Глава 43
Страж был на своем месте, и в то же время его не было.
Во всяком случае, ни один глаз, ни глаз человека, ни острый глаз волшебника, не смог бы обнаружить его присутствие.
Страж был растворен в воздухе пещеры, в ее камнях, в воде ручья, превращавшейся в пар, возле огненной завесы, которой заканчивался туннель.
Страж охранял врата, ведущие в мир бывших богов и титанов, который люди почему-то привыкли называть адом.
У стража не было ни имени, ни тела. Большую часть времени он спал, оставляя бодрствовать лишь крохотную часть своего сознания, подпитываясь, когда это было необходимо, энергией, фонтаном бьющей наружу из портала.
Страж спал и в то же время бодрствовал. Его мысли текли лениво и равнодушно. Задача, поставленная перед ним его создателями, была проста, как камни, внутри которых пребывала в данный момент большая часть его тела: охранять вход в их мир от слишком дерзких и слишком самонадеянных человеческих индивидуумов.
Впрочем, за последнюю тысячу лет ему так и не удалось их увидеть ни разу. Во сне страж грезил о врагах и битвах, для которых и был сотворен когда-то в незапамятные времена. И если в далеком прошлом на его долю иногда выпадала удача и несмышленый нарушитель проникал в его охраняемые пределы, страж не спешил уничтожать дерзкого.
Стараясь продлить удовольствие и растянуть игру, ведь это было единственным развлечением, единственным, что давало ему возможность ощутить себя живым. Но за последнюю тысячу лет даже гигантские насекомые, которые кишели в верхних этажах подземных пещер, не смели приближаться к огненному порталу, хорошо усвоив печальные уроки прошлого, и сон стража со временем перешел в глубокое забытье.