— Второй атаки нам не выдержать! — хрипло проговорил Годвин, перевязывая глубокую рану на левом плече, нанесенную длинными когтями крысида, похожими на стальные кинжалы.
Свои когти они предпочитали любому другому оружию, но и мечами владели неплохо.
На Альтере не было ни одной царапины, легкие раны, полученные Танаевым, уже затягивались и не причиняли ему особого беспокойства. Свое неумение владеть мечом он компенсировал в этой схватке силой и быстротой реакции, одним ударом разрубая тела нападавших на них тварей на две половины. Но сейчас и он чувствовал, что второй атаки ему не выдержать. Силы у всех были на исходе.
— Так что будем делать? — повторил свой вопрос Годвин.
— А у тебя есть какие-нибудь предложения? — спросил Альтер, со своей неизменной усмешкой наблюдая за врачебными действиями Годвина, отказавшегося от его помощи.
— Есть! Почему бы тебе не проявить, наконец, свое умение колдовать?! Ты ведь можешь это сделать! Ты можешь остановить их!
— Могу, но ненадолго. И это ничего не изменит, кроме того, что высосет из меня все силы. Вы лишитесь одного бойца, а вдвоем не продержитесь и минуты. Здесь, на наше счастье, только три тропы, по которым можно успешно взобраться на вершину. Но если хоть одна из них останется без прикрытия, все будет кончено в считаные минуты.
— Но вы вчетвером сумели отбросить сотню этих тварей. Причем на открытой местности, — возразил Альтеру Танаев.
— У нас были кресты, которые в десятки раз усиливали способности каждого из нас. Теперь у меня нет креста, и мы можем рассчитывать лишь на собственные руки.
Горечь, прозвучавшая в его тоне, лишний раз показала Танаеву, как глубоко переживает Альтер утрату своего креста.
— Впрочем, кое-что я все же попытаюсь сделать! — продолжил монах. — Усилю защиту ваших доспехов.
Правда, назвать доспехами толстые кожаные куртки, прихваченные ими из поселка, можно было лишь с большой натяжкой. Монах встал и, подойдя к Годвину, стал бормотать какое-то заклинание, простерев руки над его валявшейся на земле курткой.
— Отойди от моей одежды! — яростно выкрикнул Годвин. — Раз ты не можешь помочь расправиться с этими тварями, нечего изображать из себя великого мага!
— Дело твое, брат мой, я лишь хотел помочь и сделать то, что в моих силах. — Отойдя от Годвина, монах подошел к угрюмо сидевшему на камне Танаеву.
— Я вижу, ты очень устал, не откажись принять щепотку моих листьев. Они помогут тебе продержаться лишние полчаса, а там, даст Бог, крысиды оставят нас в покое. У них остается очень мало времени до того, как закроются врата, и я думаю, предстоящая атака будет последний.
— Твоими бы устами... — пробормотал Танаев, однако от необычного угощения отказываться не стал. У листьев неизвестного ему растения, похожих на лавровые, только более мелких, был странный аромат и приятный вяжущий вкус. Медленно разжевав пару таких листьев, он проглотил их и почувствовал, как тепло начинает распространяться по всему телу.
— Что это за растение?
— Обычный лимонник. Но над ним мои братья произнесли нужные молитвы и накопили внутри каждого такого листочка достаточно силы, чтобы в крайних обстоятельствах можно было противостоять врагу.
— Разве здесь бывает лето? Мне кажется, в ледяной пустыне, окружающей нас со всех сторон, не осталось ни одного зеленого растения, кроме сосен.
— Лето здесь бывает, хотя и очень короткое. Возможно, ты увидишь его, прежде чем покинешь наш монастырь.
— Сначала нужно до него добраться. Ты слишком оптимистичен, брат мой. Смотри, они снова полезли на скалу, и эта атака может оказаться для нас последней.
— Не надо так говорить и даже думать не надо. Воин, который заранее предрекает себе поражение, тем самым действительно приближает его!
— О чем же я должен думать, когда крысиды начнут нас кромсать?
— О весне, брат мой, о живительной силе солнца, о том, что на этих мертвых скалах все равно расцветут цветы, и особенно в тех местах, на которые прольется наша кровь.
Произнеся эту многообещающую фразу, монах взял свой меч и занял предназначенную ему позицию, напротив узкой расселины, по которой уже поднимались несколько крысидов, отвратительно визжа и поддерживая друг друга на крутом подъеме. Им оставалось преодолеть всего несколько метров для того, чтобы добраться до небольшой плоской площадки на вершине скалы, на которой оборонялись путники.
Тропа, которую прикрывал Танаев, была гораздо шире, чем у Альтера, и по ней крысиды карабкались сразу по двое в ряд.
Через несколько секунд все вокруг Глеба погрузилось в кровавый хаос, и он перестал замечать, что происходит на соседних участках обороны. Пространство словно сдвинулось, приблизилось вплотную и теперь ограничивалось мордами ближайших к нему тварей, взмахами их мечей и мелькавшими в воздухе когтистыми лапами.