За авторством Леонида Борисовича Переверзева, руководителя лаборатории философии и дизайна образования Института новых технологий образования, мы видим вводную к номеру статью, в которой объясняется смысли существования данного журнала, его основная суть: «Журнал адресован всем, кого интересует практика, проблемы и перспективы образования в эпоху информационных и коммуникационных технологий <…> Существует немало периодических изданий, освещающих ИКТ в образовательном контексте, однако большинство из них сосредотачивается в основном на аппаратно/программном обеспечении, особенностях его эксплуатации <…> на первом месте у нас – сегодняшнее образование, сталкивающееся с такими небывало тяжелыми кризисными ситуациями, трудностями функционирования и препятствиями дальнейшему развитию, что преодоление которых без ИКТ немыслимо даже теоретически.».
Тут я должен сказать, что в момент своего основания журнал еще не был желтым изданием для богатых родителей, обеспокоенных образованием своих чад, будучи еще в очень значительной степени специализированным, публикуя в первых выпусках довольно много сугубо профессиональных данных, хотя их количество постепенно все более сокращалось, в то время как число сорной информации и плагиата росло.
Из статьи «ДЭО по почте»: «14 декабря этого года состоялась вторая дистанционная эвристическая олимпиада по математике. Данная олимпиада – одно из сети творческих соревнований, проводимых Центром дистанционного образования «Эйдос» совместно с Российской академией образования и пользующихся у школьников и учителей большой популярностью. Нынешняя олимпиада интересна тем, что предложенные на ней задания предполагали не поиск уже известных решений, а собственные математические версии и открытия совершенствующихся.».
К той же статье дан ехидный комментарий: «ДЭО – это интересный и прогрессивный метод соревнований! Обычные «зубрилы», «нашпигованные» знаниями, полученными в традиционной школе, не выдерживают: ведь здесь требуется открывать новое, а не демонстрировать известное…».
ДЭО, как вы понимаете, это «дистанционные эвристические олимпиады» по всем мыслимым к тому предметам.
Далее идет статья профессора А. Л. Семенова, ректора Московского института повышения квалификации работников образования, имеющая пафосное название «Школа третьего тысячелетия»: «В той или иной американской, реже – российской, газете, время от времени можно прочитать о том, что от компьютеров в школе нет никакой пользы – один вред. С другой стороны, во многих школах и регионах компьютеры стали рутинной частью школьной жизни и вопрос, лучше или хуже учились бы дети без компьютера, подобен тому, как если бы спросили, лучше бы они учились, если бы на смену перьевым ручкам не пришли шариковые (или лучше бы жилось без телефона, или нет). <…> «компьютерное образование» оказывается лишь упрощенным и механизированным вариантом докомпьютерного. <…> Традиционная школа предполагает работу по расписанию – не меньше 30 (заложено в базовом учебном плане) и не больше 35 (ограничение СанПиНов) часов в неделю дети приходят в класс, садятся за свои парты. <…> Например, если мы хотим ввести в школьное образование новое существенное знание (будь то экономическое, экологическое, этическое…), то уже имеющиеся предметы его отвергают. У них и так «не хватает часов», приходится втискивать в расписание «новый предмет». На него надо дать по крайней мере два часа в неделю, иначе дети будут его попросту игнорировать. <…> Заканчивается это обычно столкновением с СанПиНами.».
Тут мы видим, как легко рассеивается миф о том, что будто бы «количество часов урезают», поскольку в действительности мы видим, что учебное время реформа не предполагает сокращать, но, прямо напротив, сама страдает от его нехватки. Прокрустово ложе санитарных норм не способно уместить в себе «старые» предметы вместе с «новыми» одновременно, а потому либо последние из них не вводятся в эксплуатацию, либо либо старинные пытаются урезать, желая заменить их новыми, нанося образовательному процессу страшный вред во всяком из этих случаев. В действительности необходимую норму часов в нашей Республике никто и не думал урезать, хотя были предложения по ее расширению с допущением школьной работы не 35, а 40 часов на наделе, хотя они позднее отвергались консерваторами. Более того, во избежание всяческих оказий, я проверил санитарные нормы как более ранние, так и более поздние, не найдя в них никаких существенных изменений. Вот, к примеру, отрывок из «Санитарных правил по устройству и содержанию общеобразовательных школ», принятых 29 сентября 1974 года: «Максимальное количество обязательных часов в неделю для I - IV классов - 24 часа, для V - VIII - 30 часов, для IX - X (XI) - 32 часа.». А вот это уже нормы современные, принятые 29 декабря 2010 года: «10.6. Образовательную недельную нагрузку необходимо равномерно распределять в течение учебной недели, при этом объем максимальной допустимой нагрузки в течение дня должен составлять:
- для обучающихся 1-х классов не должен превышать 4 уроков и 1 день в неделю - не более 5 уроков за счет урока физической культуры;
- для обучающихся 2 - 4-х классов - не более 5 уроков, и один раз в неделю 6 уроков за счет урока физической культуры при 6-дневной учебной неделе;
- для обучающихся 5 - 6-х классов - не более 6 уроков;
- для обучающихся 7 - 11-х классов - не более 7 уроков.».
Статья «Проблемы информатизации образования» представляет собой стенограмму разговора между министром образования Якутии Е. И. Михайловой, профессором Массачусетского технологического института С. Пейперта и ректором Московского института повышения квалификации работников образования А. Л. Семенова: «Большая часть рекламируемых продуктов пытается имитировать худшие стратегии обучения. Многие из них помещают ребенка в игровую среду, где «ребенок даже не замечает, что он учит таблицу умножения». Мы считаем, что идея делать учение незаметным и подменять реальную мотивацию посторонней вредна.».
В данном случае мы видим, насколько легко рассеивается миф о том, что будто бы «реформаторы желают, чтоб с детьми только играли, а не учили их».
Номер 2 за 2001 год.
Предисловие к данному номеру написано самим министром Филипповым: «Новый журнал имеет многообещающее название «Мир школы». Это название очень удачно, ибо российская школа – это не только и не столько «учреждение» или «система», но действительно целый мир. <…> Желаю журналу и всем его читателям дальнейших успехов в освоении и строительстве мира школы.».
Собственно, высшая санкция и одобрение министра и дала мне право ссылаться на журнал, который автоматически делается от факта ее наличия каноническим. Статья, надо сказать, совершенно лишена ценной информации, неся лишь общие фразы и пожелания, а потому подробнее разбираться не будет.
Далее мы встречаем заметку ректора МИПКРО А. Л. Семенова, которая называется «Ребенок – творец и созидатель», преподнося нам интересные цитаты: «Дети в возрасте от 2 до 6 лет замечательно рисуют, а 99% детей, которым 11, рисуют плохо. Я всегда переживаю: куда это делось? Есть психологическое объяснение, есть замечательное слово «социализация», на которое можно все списать и забыть. Но куда же все-таки это делось? И вот с этого и нужно начать, говоря о том, что мы хотим сохранить и развить в школьном образовании, а не отодвинуть и притоптать, заменяя правильными знаниями, умениями и навыками, которые, конечно, важная, полезная и замечательная вещь.».
Тут мы вновь видим, что все заявления о том, что будто бы «реформаторы хотят растить из ребенка потребителя, а не творца», не имеют под собой совершенно никаких оснований, если один из основных реформаторов, тогдашний глава организации полностью реформаторской, признает важность и приоритет именно творческого развития, но не в ущерб развитию формальных навыков. Предположение о «выращивании потребителя» изначально должно быть совершенно невозможным для академической среды, но для идеологов нашего врага оно долгое время находилось вполне приемлемым, а потому ими и тиражировалось.
Далее идет статья «Перспективы развития образования в России», где мы находим и такие слова американского ученого Сеймура Пейперта: «Все мои внуки (кроме двухлетнего) имеют собственные компьютеры. Никто не понуждает их использовать машины определенным способом, но можно видеть, что к семи-восьми годам они становятся технически грамотными. И что важнее, они приобретают навык к самообразованию. Один из внуков очень заинтересовался полетами. В восемь лет он овладел программой для тренировки профессиональных пилотов и целый год проводил массу времени в «полетах» по всему земному шару. Он изучил географию в гораздо большем объеме, чем это положено в школе, и изучил ее гораздо основательнее. Его словарь расширился до размеров куда больших, чем школа считает нормой для его возраста. Он самостоятелен в выборе собственного пути обучения и не нуждается в учителе, побуждающем его учиться. Но когда он захочет получить помощь, то широко использует электронную почту и свой сетевой браузер, равно как и обращается с вопросами к окружающим взрослым. Еще основательнее его самостоятельность в учебе проявилась в девять лет, когда он решил научиться водить автомобиль (вопреки общепринятым представлениям о том, что девятилетним детям «положено» делать). С огромными стараниями он сдал экзамен практического вождения – разумеется, на компьютерном симуляторе. Но при всем том он вовсе не фанатик компьютера. В этом году его страсть – плавание, и мне нравится думать, что прогресс, достигнутый им на соревнованиях, до какой-то степени обусловлен опытом работы с компьютером, который способствовал развитию в нем самомотивирующегося, высокодисциплинированного и очень компетентного ученика.».