— Ремис, даже если бы Алика нам поверила, тебя, мой упрямый мальчик, было бы сложнее убедить. Да, не все из нас были согласны с планом отпустить вас, это было весьма рискованно. Мы рады, что вам удалось вырваться из логова чародеев, при этом по-прежнему гордо неся свои головы на плечах. Догадываюсь, что побег был фееричным. Подробности поведаете позже за бокалом отличного красненького. Ты спрашиваешь, почему мы вам помогаем и спасаем? Так устроен мир, знаешь ли. Уж не знаю, кто придумал идею, что нужно помогать ближнему и страждущему…
Ремис хотел прервать этот монолог, но Элли мягко взмахнула рукой, давая понять, что она еще не закончила.
— Так вот, в этом мире принято, чтобы маги помогали магам. Нравится тебе это или нет. Мы не всегда были вместе, — она указала рукой на Дориуса и Маркуса, которые молча слушали с хмурыми выражениями на лицах. — Мы тоже когда-то случайно нашли друг друга. Проведя вместе какое-то время, мы поняли, что вместе наша магия сильнее. Я не забиваю свою голову ненужной информацией и понятия не имею, как это работает, но это факт. Чем больше магов, которые держатся вместе, тем сильнее магия. И, опережая твое любопытство, скажу: да, мы почувствовали вашу с сестрой магию, и должна признаться тебе, сладенький, ваша магия очень сильна. Не побоюсь сказать, что сильнее нашей. А ведь вы даже не достигли бессмертия. Обещаю, мы очень постараемся, чтобы вы оба дожили до того, как бессмертие вас настигнет. Я уже вся в предвкушении того, какими же могущественными вы станете.
Тут Элли неожиданно стала хлопать в ладоши, как ребенок, нашедший подарок под елкой.
— Я знаю, что мы с вами станем очень хорошими друзьями, пусть даже из всех тут присутствующих эта мысль греет только меня.
Взглянув на Ремиса, я поняла, что не у одной меня отвисла челюсть в буквальном смысле. «Шабаш» ─ вот какое слово приходит на ум. Если верить этой блондинке, то объединение магов усиливает магию каждого шабаша. А в этом есть смысл! Если магия ─ это некая энергия, то обмен ею кажется логичным. Я плохо знаю стиль жизни и поведения магов, чародеи не заостряли на этом внимания, поскольку их больше интересовала смерть магов, а не их продолжительная и успешная жизнь. Но все-таки было не совсем понятно, насколько долго длился эффект, если так можно сказать, от объединенной силы.
— Вы говорите, что маги вместе сильнее. Означает ли это, что нам необходимо быть вместе во время сражений с чародеями или достаточно жить под одной крышей, чтобы постоянно получать что-то в виде подзарядки? — Осмелилась спросить я.
Какое-то время мне никто не отвечал и даже не смотрел в мою сторону. Возможно, они просто не услышали мой вопрос, все словно погрузились в свои мысли и ничего не слышали, и не видели вокруг себя. Пока я размышляла над тем, как привлечь к себе внимание, а не гнев, Маркус очнулся:
— И то, и другое. Живя вместе, маги совершенно точно увеличивают силу друг друга, но сила, как и любая живая энергия, может истощаться и нарастать. Это наше слабое и в то же время сильное место. Маги зависят не только друг от друга, но и от своего внутреннего состояния. Я говорю о гневе, радости, страхе, других эмоциях, а также о физическом состоянии, например, голоде. Голодный и запуганный маг — жалкое зрелище.
Я не ожидала такого от Маркуса. Он разговаривал со мной так только один раз, когда в той комнате пытался объяснить, что я маг. Значит, они предполагают, что мы станем жить вместе? Эта мысль меня даже обрадовала, по крайней мере мы больше не одиноки, а, учитывая наше с Ремисом плачевное положение, идея совместного проживания меня сильно обнадежила.
— И еще, Алика, — теперь Маркус почти полностью повернулся ко мне, и на его лице вновь появилась ухмылка. — Вскоре нам предстоит сразиться с Кремером. Если ты станешь нам мешать или постараешься ему каким-то образом помочь, то запомни, что маг, который рядом и даже если он без сознания, обладает теми же возможностями, что и в здравом уме и рассудке.
Вот, только я решила, что Маркус не такой уж и противный, как он убедил меня в обратном.
— Я, я… зачем мне ему помогать? Зачем помогать тому, кто пытается нас убить? — Опешила я от предположения Маркуса, но где-то глубоко в душе понимала, что он прав. Отчего-то мысль о мертвом Кремере мне совсем не согревала душу. Я кинула взгляд на Ремиса, он смотрел на меня с отвращением, а потом просто закатил глаза, давая понять, что в курсе моих мыслей о Кремере.
— Малышка, все твои эмоции как открытая книга, которую легко читать. Каждый раз при упоминании о Кремере твои глаза загораются, — продолжил ухмыляться Маркус.