Слезы стали меня душить, дышать было невообразимо тяжело, от отчаяния и беспомощности я прижалась к брату. Вряд ли Ремис сможет мне помочь, но одно лишь его присутствие действовало на меня, как легкое успокоительное.
Маму больше не было слышно, а вскоре и папин голос стих. Совсем. В здании воцарилась тишина, странная и пугающая. Казалось, даже Ремис перестал дышать, а я ─ всхлипывать. Вместо этого я начала вслушиваться в жуткую тишину, воцарившуюся сразу после последнего крика отца. И не могла ничего услышать. Ничего. Только абсолютная зловещая тишина.
Куда все подевалось: люди, говорящие на непонятном языке, скрип полов этого старого здания, взрывы, крики? Ничего не было. Даже непонятная вибрация прекратилась. Только я, брат и наше с ним дыхание в покосившемся шкафу.
Это только я ничего не слышу или Ремис тоже? Может быть, я тоже оглохла? Замерев, я продолжала вслушиваться в тишину, но оказалось, что с последним криком папы весь мир замер: никаких голосов, шагов, даже открытые окна перестали стучать от ветра. Тишина, которая не успокаивала, а, наоборот, не давала дышать, как будто впитала в себя весь воздух. Первым моим желанием было выскочить из шкафа и выбежать на улицу, но страх сковал меня по рукам и ногам, все, что я могла, — смотреть на Ремиса в надежде, что он ничего не понимает. Я молилась всем богам, чтобы он ничего не понимал именно сейчас!
Я беззвучно открывала и закрывала рот, ловя необходимый мне воздух, пытаясь выдавить из себя хотя бы приглушенный звук, чтобы нарушить эту мерзкую тишину. Кажется, я забыла, как говорить. Не знаю, что и кому я должна сказать, нужно просто что-то сделать. Нужно понять, что все хорошо, мы живы и родители к нам придут, найдут нас. И когда я подумала, что и сама растворилась в этой тишине и даже, может быть, умерла, Ремис медленно поднял голову и встретился со мной глазами. Его маленькие пересохшие губы медленно зашевелились.
— Алика, мама и папа умерли, да? — спросил Ремис без слез.
Он впервые четко произнес букву «р», и в этот момент я осознала, что теперь никто, кроме меня, уже не сможет похвалить его за это.
Глава 1
В этом году осень задерживается: дни все еще изнуряюще жаркие, холода как будто и не предвидятся, но единственным напоминанием о том, что здесь погода очень изменчивая, является тот факт, что, несмотря на знойный день, земля уже холодная. Просидев пару часов на промозглой земле, я растеряла всю восторженность от своей первой официальной вылазки на чародейскую операцию. А когда моя спина онемела от неподвижного ожидания старта, даже прекрасный вид леса, который вот-вот встретит золотую осень, меня совсем не радовал.
Не то чтобы я ожидала чего-то захватывающего от предстоящей охоты на магов (для меня и Ремиса, скорее, здесь будет отведена роль статистов), но мой страх от встречи с магами немного отступил, а вместо него появилась раздражающая неуверенность, от чего я ко всему прочему начала еще и злиться на саму себя.
Чем дольше я сижу тут и думаю о том, как встречу первого мага в своей жизни, тем острее чувствую, что мне нечего ему противопоставить. Я, да и Ремис тоже, еще даже не бессмертные, а маги — одни из самых сильных бессмертных, во всяком случае были таковыми когда-то. Почему из всех молодых чародеев присоединиться к этой операции предложили именно нам?
Пожалуй, лучше мне на этом остановиться, пока параноидальные мысли не завели меня в царство самобичевания и страха до дрожи в коленях. Взглянув на Ремиса, я поняла, что его подобные мысли не терзают: обычно сомнения в нем не задерживаются дольше, чем на время, потраченное на опустошение банки пива в компании друзей-лоботрясов. Ремис сидит в наушниках, и если он сейчас о чем-то и думает, так только о том, какую музыку загрузить в свой телефон и в какой клуб пойти в эту пятницу. Как он может быть настолько спокойным? Он словно на отдыхе: скрестил ноги и болтает ими в такт музыке! Брат неисправим. Он всегда в мейнстриме, всегда знает, кто, где и что. Он тот, кто веселится на всю катушку, потому что может!
Признаю, я всегда ему немного завидовала. Не то чтобы я хотела жить, как он, но мне не хватает его ощущения жизни ─ живем один раз, а значит, надо познать и успеть все и прямо сегодня, прямо в этот самый момент, и неважно, к чему это приведет.
Брат придерживается принципа, что, пока он не достиг бессмертия и официально не вступил в ряды наемников, может жить, не ограничивая себя ни в чем. Он играет в варкрафт и ходит на клановые встречи с игроками. Его не беспокоит, что у них не получится завязать крепкие дружеские отношения. Он говорит: «Сегодня я пью с ними пиво, и нам весело. Зачем думать о том, что завтра кого-то собьет школьный автобус?» В этом весь Ремис. Но при этом он очень практичен, все его решения продуманы, он в отличие от меня никогда по-настоящему не влипал в неприятности. Брат умеет выпутываться из самых, казалось бы, безнадежных ситуаций, заранее просчитывая последствия всех своих безумств. При всей кажущейся легкомысленности он совсем не глуп.