— На сей раз смерть стояла близко, Нассеф.
— Даже слишком близко. Но почему ты не использовал амулет? У тебя была хорошая возможность уничтожить одного из наших злейших врагов.
Эль Мюрид поднял руку и воззрился на сверкающий камень. Он не прибегал к его могуществу со времени первой демонстрации в Эль Акила. В роде аль Хабиб до сей поры говорили о том, как он вернул к жизни высохший оазис.
— Это не пришло мне в голову. Я просто не сообразил. Думаю, что ко мне прикоснулся Создатель и сообщил, что ты придешь. Я ни на секунду не усомнился в нашей победе.
— Может, оно и лучше, что ты его не использовал. Пока ты им не пользуешься, они о нем не знают и не ищут способов нейтрализовать его действие.
— Почему ты приказал Кариму их отпустить?
— Мы понесли очень большие потери. Нет смысла терять еще жизни после того, как победа достигнута. Они еще вернутся, и с гораздо большей силой, чем сейчас. Нам потребуются все наши люди.
— Что означает твоя идея с убийцей?
— Просто трюк. Теперь они будут бояться повернуться друг к другу спиной. Пусть шарахаются от собственной тени. И пусть этот страх парализует их силу и волю.
— До чего же ты умен. Нассеф, брат мой, неужели ты никогда ничего не говоришь, не просчитав предварительно возможные последствия твоих слов?
— Говорю. Но только с друзьями. Разве не ты нас учишь, что слово является самым сильным оружием в борьбе за Истину?
— Да, это так. Слова Истины. Но иногда, Нассеф, мне кажется, что ты надо мной издеваешься. Даже спасая мою жизнь…
— Прости меня, Ученик, мой повелитель, — уставившись в пол, сказал Нассеф. — У меня просто такая манера речи. Это мое вечное проклятие. Когда я был маленьким, я не мог дразнить детей, потому что они думали, что я говорю серьезно. А в то время, когда я хотел быть серьезным, они считали, что я глумлюсь над ними.
— Что теперь нам делать, Нассеф? Мы захватили Малахитовый Трон. В наших руках Себил-эль-Селиб. Теперь на нас обрушатся все враги Творца.
— Мы будем защищаться и хранить нашу веру в Бога. Я разошлю гонцов к нашим сторонникам с просьбой прислать воинов и оружие. Мы укрепим оборону, возведем здесь еще одну крепость. Трон тоже должен находиться под защитой стен.
— Ты прав. Боюсь, Нассеф, что нам предстоит провести здесь много времени. Себил-эль-Селиб в некотором роде ловушка. Здесь мы одержали две великолепные победы, но чтобы выжить, нам необходимо удержать то, что мы захватили. Опасаюсь, что они нас здесь просто запрут.
— Во всяком случае, попытаются. Но полностью изолировать нас им не удастся. Против них будет работать их собственная система. Ты знаешь, что они имеют право призывать своих вассалов из племен лишь на сорок пять дней в течение года. Все остальное время подданные Абуда вольны приходить или уходить когда им вздумается. Если ты дашь мне свое благословение, я развяжу партизанскую войну. Состоящие из добровольцев банды начнут совершать налеты в тех местах, где имеются наши сторонники. Профессиональные воины будут повсеместно заняты ловлей этих банд. Это даст нам возможность заложить здесь хороший фундамент для дальнейшей борьбы.
Эль Мюрид задумчиво посмотрел на своего военачальника. После довольно продолжительного молчания он заметил:
— Создается впечатление, что ты уже давно все продумал.
— За эти три года я провел много одиноких ночей, лежа с открытыми глазами, мой властелин.
— Да, это так. Когда ты намерен взять себе жену, Нассеф?
Бич Пустыни был застигнут врасплох.
— Я еще не думал об этом, — сказал он. — Может, быть, после того, как мы создадим Королевство Покоя?
Эль Мюрид снова внимательно посмотрел на Нассефа.
— Я устал, мой друг, — сказал он. — Сегодня и завтра мы отдыхаем. И лишь после этого вернемся к нашим трудам. Ты к своим войнам. Я же продолжу готовить почву для строительства нашего королевства. Я хочу, чтобы ты нашел для меня писцов и архитекторов. Я желаю разработать кодекс законов и хочу, чтобы для Малахитового Трона был возведен специальный дворец. Кроме того, на поле должна быть воздвигнута стела. На ней я начертаю имена тех, кто отдал жизнь за дело нашего Творца. Эти герои получат бессмертие не только в Раю, но и здесь.
— Как прикажешь. Идея со стелой мне нравится. Было бы хорошо, если бы ты оставил ее вершину для имен Непобедимых.
— Да. Пусть кто-нибудь запишет имена тех, кто здесь погиб. Их имена будут первыми вырублены на камне.
Позже, прежде чем отойти ко сну, Эль Мюрид привел Мириам и вынес дочь на самую высокую часть стены старинной крепости.