Билли подсказывает, перебив:
— Пока что, на время испытательного срока.
Он получает в ответ неодобрительный взгляд босса.
— Да, — не совсем охотно соглашается Бьянка, — пока — всего на месяц, а потом — увидим.
Она одобряюще улыбается мне и сжимает плечо. Ее взор перебегает с моего лица на девчонок.
— Будет работать в смене с Альбаной.
Девочки присвистывают, только и успело прозвучать имя моей будущей напарницы. Ева вскидывает брови и опускает взгляд, зажевав нижнюю губу. Билли рассеянно проводит по волосам ладонью и отправляет отдавать указания подчиненным. Все разбегаются делать дела, и у меня есть момент расспросить про эту Альбану подробнее. Заприметив мой слегка удивленный взгляд, Бьянка отходит в сторону и подталкивает осторожно меня к себе. Мы втроем — я, она и Ева — следуем в небольшой, очень светлый кабинет. Сеньорита Каролла занимает свое место за столом, а мы с Евой присаживаемся на софу цвета пепла. Не могу отделаться от привычки — кладу на колени маленькую белую подушку, прижимаю ее ладонями, как и обычно. Я все ещё нервничаю. Кажется, что в любой момент все переменится.
— Давай-ка, — начинает дружелюбно Бьянка, раскрывая мое резюме, которое она забрала у Билли, — составим тебе график. Ты же ведь ещё учишься, да?
Ее слова наполнили мое тело теплом, в котором я нуждалась.
Больше не страшно.
Маркус Давиде Ферраро
— Вставай! Ты меня слышишь? Вставай! Живо поднимайся!
Мое сознание, которое отчасти все-таки остается пьяным, протестует. О, нет. Ее голос. Ее удары — но спине, по ногам, по бедрам. Вступая в борьбу за одеяло, я выигрываю бой. Огрызаюсь:
— Отстань от меня!
Безупречная Валентина Виттория возмущенно ахает.
— Как ты смеешь разговаривать с матерью! — она больно бьет ладонью снова. — Поднимайся, Маркус! Ты ведь помнил, что у тебя много дел. Почему ты вчера пил?
Оставаясь наполовину сонным, стону в подушку:
— Нет, я забыл…
— У тебя две важные встречи сегодня, — мама злится сильнее, она рычит, пытаясь меня поднять.
Ни черта у нее не выходит. Я мощный и высокий. Весь в отца, которого ей так не хватает. Впрочем, характер у меня — тоже не сахар. Быть может, я напоминаю ей умершего мужа не только внешностью, но и отвратительным характером.
Это какое-то чудо — в моем мозгу, через раз вспоминающем слово «виски», помещается так много мыслей! Такое чувство, что алкоголь, что я вчера принял, наполняет весь мой организм. Да что там! Я весь состою из абсента и джина.
Наконец, мама все же побеждает: бросает тяжелое черное одеяло на пол. Я предстаю перед ней в одних белых боксерах. Когда поворачиваюсь на спину, протираю глаза, вижу ее перед собой со сложенными впереди руками и крайне недовольным выражением лица. Мать выгибает бровь.
— Хорошо, что ты хотя бы иногда ночуешь в нашем доме, а не в своей холостяцкой берлоге. — Дождавшись, когда я полностью сконцентрируюсь на ней, мама машет ладонью в сторону выхода из спальни.
— Прими душ и спускайся к завтраку. Тебя уже ждут Лука и Паола. И поторопись!
Отдав четкий приказ, она покидает мою спальню. Дядя и тетя снова здесь, с нами. Они так часто навещают маму после смерти отца, что, кажется, будто они живут в этом доме. Благо, я бывают тут не так часто. Какого черта вчера я сказал таксисту ехать сюда?! Мне стоило отправиться в свою квартиру в центре.
Любое действие — напоминание о том, кто я теперь. Вынужденные игры в гольф, бильярд или футбол с теми, кого я знать не знаю, но с теми, кто принесет компании массу денег. Непрекращающиеся переговоры и встречи, деловые ужины и подписание бумаг. И даже сейчас, принимая душ, я понимаю, что делаю это не тогда, когда хочу, а тогда, когда надо. Я не привык к такому образу жизни даже спустя целый год. Смогу ли смириться с этим однажды? Может быть.
Поправляя узел галстука на шее, я схожу вниз по лестнице, которая ведет прямиком в столовую. Мое появление пресекает звон посуды и болтовню. Взгляды всех присутствующих вперяются в меня. Прежде чем я успеваю присесть за стол, прислуга уже хлопочет о том, чтобы мой стакан был полон апельсинового сока.
— Доброе утро, Маркус, — справляясь ножом и вилкой с куском бекона, здоровается дядя Лука.
Его жена вторит ему и тоже не поднимает голову от тарелки. Я стелю салфетку на колени, отпиваю сока, а спустя буквально две минуты другая служанка приносит мне свежезаваренный кофе. Мама благодарит ее за меня, выставляя собственного сына, как обычно, сволочью в глазах других.