Можно подавать!
А вот с горячим пришлось повозиться. Я сначала отворила пасту, согласно инструкции на упаковке. С этим, разумеется, никаких проблем не возникло. Порубив чеснок и базилик, разрезала моцареллу на половинки. Завершила все манипуляции с фасолью. Обжарка стейков из лосося тоже далась мне без труда. Но… бутылка недавно купленного белого вина как раз для маринада разбилась. Я оббегала все открытые магазины, которых в шесть вечера оказалось не так уж много, но так и не нашла необходимого вина. К сожалению, я вынуждена была продолжать готовить без него. Однако когда маринад был практически готовым, миска, в которой были соединены нужные ингредиенты, выскользнула из рук.
Собирать ее осколки по всей кухне и проклинать весь белый свет — не самое приятное занятие, честно говоря. Заново. Все надо делать заново.
Дьявол!
Бранные слова сами прыгают на кончике языка, грозясь вот-вот сорваться с губ, когда еще и звонят в дверь… Это точно не Маркус, у него есть ключ. Если кто-то из соседей пожаловал, то… ну, совсем некстати.
Я вытираю руки об бумажное полотенце и спешу к двери. Незваный гость так и рвется попасть в квартиру. Стоило, наверное, все-таки смотреть в глазок, прежде чем отворять. Хотя… как мне не открыть матери любимого мужчины? Притвориться, что дома никого нет? Но, я думаю, она могла прекрасно слышать мои торопливые шаги.
Она с особой грациозностью проходит внутрь, а я пячусь назад крайне неуклюже. Мать Маркуса, которая выглядит просто превосходно, и я, похожая на измученную домохозяйку в грязном переднике, играем друг с другом в гляделки. Но, в конце концов, она побеждает, и я отвожу взгляд. Мне больше не хочется сканировать глазами ее потрясающий образ, состоящий из на вид недопустимо дорогого брючного костюма, элегантной черной шляпы и широкого клатча в тон ей.
— Так значит, ты уже переехала жить к моему сыну? — Больше похоже на риторический вопрос.
Более на меня не взглянув, Валентина, цокая каблуками, неспешно шагает в сторону малой гостиной. Остановившись на ее пороге, она глубоко вздыхает, но не произносит ни звука. Ко мне мать Маркуса не поворачивается, продолжив демонстрировать свою ровную, как струна, спину.
— Ну что ж, я пыталась с ним говорить… Я убеждала его… — бормочет она, оглядывая пространство, как будто видит все это впервые. — Мой сын всегда поступает мне наперекор, — изрекает Валентина, наконец, бросив на меня испытующий глумливый взор.
Я очень хочу сказать ей что-нибудь, поставить ее на место. Журналистка я, в конечном итоге, или нет?! Но у меня и рот не открывается. Слова, будто в горле застряли. Ничего не могу вымолвить. Внутренности горят, словно мне перекрыли дыхание. Во мне поднимается буря. Боюсь, я не в состоянии долго сдерживать ее.
Тем временем Валентина обходит каждую комнату. Очередь доходит до кухни и маленькой столовой около нее. Подойдя к столу, она длинными аристократическими пальцами хватается за край тарелки с салатом, поднимает ее выше. Крутит справ налево и слева направо. Обнюхивает приготовленное не более десяти минут назад блюдо и неосторожно кладет тарелку обратно на стол. Хмыкнув, Валентина оборачивается в мою сторону. Стоя в дверях, я заламываю пальцы, следя за каждым ее шагом.
— Романтический ужин? — насмешливо интересуется она, как будто это не очевидно.
Я в очередной раз проглатываю обиду и вскидываю подбородок. Все хорошо. Ей не удастся меня унизить. Не снова. Мать Маркуса плавно двигается в моем направлении и, остановившись совсем близко, опускает глаза на свой клатч. Открыв его, она принимается в нем рыться. Спустя пару секунд в ее руках оказывается пачка денег, которую Валентина дружелюбно протягивает мне.
— Этого хватит? — как ни в чем не бывало любопытствует женщина, которая, по всей видимости, сбрендила.
— Я… Я… Я не понимаю… Что это означает?
Она закатывает глаза, устало вздохнув. Сдув прядь волос со лба, теперь достаточно грубо Валентина пихает целую стопку евро в мои руки. Но я отпрыгиваю назад, поэтому деньги падают на пол между нами. Мать мужчины, которого я отчаянно люблю, недовольно переводит взор от меня к деньгам, и обратно.
— Там очень приличная сумма, — выделяет каждое слово. — Ты сможешь оплатить полностью остаток своей учебы, снять изумительные апартаменты в центре Рима года на два, не меньше. У тебя не будет недостатка ни в чем, — приступает она к бесстыдным уговорам. — А если понадобится еще, — Валентина намеренно выдерживает красноречивую паузу и склоняется надо мной, — я дам. Проси! — напирает она с фальшивой приветливостью. — Прости все, что хочешь! — Ее рука накрывает мою. — Только, пожалуйста, оставь Маркуса в покое.