— Фугаска угодила в здание бывшей церкви, используемой фабрикой «Большевичка» под склад текстиля и ниток, — сказал Селицкий. — Там работает 5-я команда под руководством Раковича и автоцистерна 3-й команды, подослал туда насос 1-й. Знаю, что воду они добыли. Мой первый автонасос с двумя группами курсантов здесь, на Боровой. Разрешите идти к ним?
— Идите! — разрешил Иванов. И Селицкий заторопился к своим курсантам, пробивавшимся с двумя стволами через оконные проемы фасада здания.
Тем временем Богданович ввел шесть стволов через арочные проемы с Глазовской улицы, начальник 7-й команды Василевский, сбив огонь на загоревшихся оконных переплетах дворового флигеля, завел ствол в лестничную клетку флигеля, примыкающего к фасаду. Со всех сторон — с Социалистической улицы, Волоколамского переулка, с Боровой, от улицы Марата — пожарные потянули рукавные линии. На позиции вышли расчеты 4, 5 и 8-й команд. Когда подъехал заместитель начальника управления Голубев, огонь был окружен. Выслушав рапорт Иванова и приняв руководство, он распорядился организовать в одном из домов обогрев и отдых личного состава. По всем показателям пожар шел на спад.
— Расстановку людей менять не будем. Все сделано правильно, — сказал Голубев. — Я обойду очаг, посмотрю, что делается на секторах.
С первых же шагов руководитель тушением пожара почувствовал, что все обстоит не так ладно, как показалось вначале. Явно ощущался недостаток воды. Городской водопровод не мог усилить напора в сети, и многие насосы «захлебывались», оставляя без воды уже вступивших в борьбу с огнем пожарных.
— Воду! Воду! Не хватает воды, — встретил РТП начальник караула 2-й команды, наступавшей на огонь во дворе с Глазовской улицы. — Товарищ начальник, что же делать? С водой перебои — приходится отступать, — доложил Богданович и горестно махнул рукой. Нет ничего обиднее для пожарного, как видеть, что уже затушенные участки вновь разгораются, вновь начинают свою пляску огненные языки.
— Звоните в горводопровод, объясните обстановку, — приказал Богдановичу Голубев. — А пока сосредоточим все силы на главном очаге.
— Товарищ начальник, в Сойкином переулке очаг ликвидирован, — подошел к Голубеву начальник 5-й команды Антон Ракович. — На разборке и проливке оставил своего начальника караула. Разрешите мне к своим людям. Они работают на фасаде здания.
— Конечно, Антон Осипович. Вступайте в руководство своими людьми, почаще меняйте стволовых. Они на очень трудной позиции.
Голубев хорошо знал этого невысокого плотного начальника команды. Скромный, немногословный, внешне ничем не примечательный Ракович держал свое подразделение в образцовом порядке. Техника блистала отменной чистотой, и не было случая, чтобы она подвела на пожаре. Да и люди команды отличались от многих опрятностью в одежде, подтянутостью, четкой слаженностью в работе.
— Будьте осторожны, — добавил Голубев, отпуская Раковича, — все время идут обрушения. Берегите людей.
— Сергей Гордеевич, успокойте! — перед Голубевым появился заместитель начальника ленинградской городской милиции Аверкиев.
— Что случилось? — спросил РТП.
— Слышу, что у вас с водой плохо. Но во что бы то ни стало надо сдержать пожар. Ни в коем случае нельзя допустить его развития до Обводного канала. Под мостом запас взрывчатки. Трудно даже представить, что может получиться, дойди туда огонь!
— Не беспокойтесь, Иван Алексеевич, это исключено, — сказал Голубев, — думаю, что провозимся еще несколько часов, но ни в один дом дальше пожар не пустим. А если вы авторитетом милиции воздействуете на Водоканал, чтобы подняли в сети давление, это будет лучшей гарантией скорейшей ликвидации пожара.
Голубев хорошо понимал, что если подведет вода, тушение этого пожара затянется на длительное время. Но внушали уверенность в успехе первые итоги — пожар на фабрике «Большевичка» потушен, на чердаки домов № 26 и № 28 вышли со стволами 7-я команда и школа младшего начсостава. Распорядившись вызвать на смену Данилова, он обошел с ним вокруг пожара по Боровой, Глазовской и Волоколамской, указал места расстановки автонасосов, позиции действующих подразделений и, передав руководство пожаротушением молодому заместителю начальника отдела службы и пожаротушения УПО, отбыл в управление — начальник УПО полковник Сериков приказал быть в 8 часов на проводе, будет звонить из Москвы. Уезжал он спокойно, зная, что с руководством отлично справится общепризнанный тактик пожаротушения Данилов, а еще в последнюю минуту пришло сообщение от главного инженера Горвода Липкина, что принимаются все возможные меры и напор в сети будет повышен.
Понимая вею значимость своего труда в этот праздничный день, пожарные работали на пределах возможностей. Катастрофа произошла внезапно. Сохранившаяся часть пятиэтажной стены фасада дома по Боровой улице вздрогнула, зашаталась и, как бы оплывая, пошла вниз, погребая под кирпичной лавиной боевые расчеты действующих на этих, позициях подразделений.
Люди замерли. После грохота от обрушения стены в наступившей мертвой тишине слышался лишь свист водяных струй из потерявших на какой-то момент управление стволов. По маршевой лестнице с чердака дома № 28, перепрыгивая сразу через несколько ступенек, бежал к месту катастрофы Данилов. Все, кто был на пожаре — и на боевых участках, и в тылу, — бросились к месту обвала. Несколько секунд люди стояли в мрачном молчании, как перед могилой близких. Потом лихорадочно начали разбрасывать обломки кирпича, разрывать розовую, словно окрапленную кровью товарищей, пыль. Но ведь огонь не остановится перед людской трагедией, не погаснет сам по себе в знак траура о погибших! А под мостом Обводного канала склад взрывчатки! И если упустить огонь туда, катастрофа на пожаре может перерасти в трагедию города…
— Внимание! Стволовые на боевые позиции! Всем свободным от работы на позициях пожарным приступить к раскопке завала, — раздалась громкая команда Данилова.
На спасение пострадавших были брошены все силы блокадного города. Кажется, не успела осесть пыль после обвала, как к месту катастрофы прибыли подразделения аварийно-спасательной службы, новые части пожарной охраны, бойцы комсомольского противопожарного полка. Два часа продолжались раскопки. Но мало кого удалось извлечь из-под обломков стены живыми. Признаки жизни подавали начальник караула 5-й командры Амбросович, командир отделения этой же команды Ермаков, бойцы 37-й команды Мартыненкова и 7-й команды Милютин, курсант школы Голосовкер. Долго боролись медики за спасение жизни веселой, жизнерадостной девушки, бойца 5-й команды Нади Байковой.
— Я ведь буду жить? — спросила она, придя в сознание в санитарной машине по пути в госпиталь.
— А как же! Перед тобой впереди огромная жизнь после победы, — врач взял руку девушки. Она слабо улыбнулась. Через минуту Надя скончалась.
Тяжким оказался этот праздничный день для родных, близких и друзей пожарных, погибших на боевом посту. Тела семнадцати пожарных лежали рядом на улице, где их товарищи продолжали бой с огнем. Последним из-под завала извлекли начальника 5-й пожарной команды Антона Раковича. Он погиб вместе со всем расчетом второго автонасоса, который вел наступление на огонь на самом трудном участке с фасада здания по Боровой улице. Рядом работали и теперь лежали рядом семь курсантов школы младшего комсостава, семь юношей, еще даже не успевших осознать, что одна из самых опасных профессий на земле — профессия пожарного.
Вместо комментария