Она в упор смотрела на судью, спокойно наблюдая, как у судьи отливает краска от лица и отвисает челюсть.
Судья мешком свалился на стул, не сводя глаз с ярко-желтой юбки Лиссы. Какая неподходящая одежда для траура! Правда после всего, что произошло, это вряд ли может его удивить. Спрэг попытался откашляться.
— Я… мне придется… поговорить с губернатором.
— Вот и поговорите, — ответила Лисса и, повернувшись, вышла.
Весть о смерти Маркуса Джейкобсона мгновенно облетела Шайенн. Пока Лисса шла по улице, люди глазели на темноволосого малыша и шептались за ее спиной, окидывая молодую женщину осуждающими взглядами — подумать только, единственная дочь старика и вырядилась в цветное платье, а на глазах ни слезинки.
Шлюха, которую заставили выйти за этого наемника, ухитрившаяся забеременеть до свадьбы!
Некоторые нервно переминались, сконфуженно приносили соболезнования, отводя глаза от Джонни. Лисса благодарила их сухими кивками, но не останавливалась, решительно направляясь вниз по Эдди-стрит в модную лавку Шарлей Дербин. Она хотела кое-что предложить перегруженной работой, так мало получавшей за эту самую работу Клер Лэнг.
Мрачно улыбаясь, Лисса молилась о том, чтобы помощница портнихи согласилась на ее условия.
Когда старый Люк Диверс остановил коляску на переднем дворе большого дома ранчо «Джей Бар», Лисса совсем выбилась из сил. В ушах еще звучали истерические крики Жермен, когда та утром, войдя в комнату Маркуса, обнаружила на полу уже успевший остыть труп. Прибежавшая Лисса нашла скорчившегося отца, лежавшего на боку, с лицом, искаженным гримасой смертельной муки. Он скончался в одиночестве, пытаясь позвать на помощь.
Экономка сжимала его в объятиях, завывая, словно банши, а Лисса метнулась в свою комнату и начала утешать Джонни, который, услыхав вопли, заплакал.
Она предполагала, что должна чувствовать что-то: печаль, сожаление, скорбь. В конце концов Маркус был любящим отцом, ничего не жалел для нее… пока дочь впервые не пошла против его воли. И тут он покарал ее так же безжалостно, как непокорную лошадь или нарушителя границ — скваттера.
«Вряд ли кто-нибудь, кроме Жермен. искренне пожалеет о его смерти», — подумала Лисса, когда Люк, привязав лошадь к столбу, помог слезть ей, пока Клер держала Джонни.
Взяв у нее мальчика, Лисса улыбнулась Клер, нервно ерзавшей на высоком сиденье коляски. « — Все будет в порядке, — мягко сказала она.
Худенькая девушка кивнула, и кисточки на шляпе дрогнули в такт.
— Да, мэм. — Ее руки, красные, потрескавшиеся, вцепились в край сиденья.
Злой дух по ирландским поверьям.
Опираясь на руку Диверса, девушка осторожно спустилась на землю.
— Люк, пожалуйста, попроси кого-нибудь из ковбоев внести вещи мисс Лэнг.
Диверс кивнул и вскарабкался в коляску.
— Зайдем в дом, выпьем холодного лимонада, — предложила Лисса Клер.
— С удовольствием, мисс Роббинс, — робко улыбаясь, ответила девушка.
— Не обращайте внимания на мадам Шанно. «Легко сказать», — подумала Лисса мрачно, спрашивая себя, успокоилась ли уже экономка.
Оставив Клер в кухне со стаканом лимонада на столе и Джонни на коленях, она приготовилась к решительному разговору с Жермен и, поднявшись наверх, постучалась к экономке.
Жермен открыла почти сразу же. Волосы были растрепаны, глаза покраснели и распухли до того, что казались узкими щелочками. Она прижимала полупустой графин с бренди к лифу измятого платья.
— Мужчины отвезли тело твоего отца в Шайенн, к гробовщику, — неприязненно сообщила она.
— Знаю. Я договорилась с мистером Крейгом насчет похорон, когда была в городе. Он все устроит.
— Тогда что тебе нужно? Явилась позлорадствовать теперь, когда он мертв?
— Ты опять пьяна, Жермен, — спокойно заметила Лисса, игнорируя язвительное высказывание экономки.
— Я имею право скорбеть.
— Делай это где угодно. Вряд ли увольнение явится для тебя сюрпризом. Получишь жалованье за две недели вперед, если уедешь утром. Люк отвезет тебя в город.
Лицо Жермен, казалось, сузилось еще больше; яростно скрипя зубами, она разразилась потоком французских ругательств.
— Этот старый дурак Диверс — единственный, кто согласился работать на тебя, так? Все остальные уйдут.
Может, разве что этот грязный поваришка останется… Если посмеешь привести его в мою кухню…
— Это теперь моя кухня, Жермен, и я уже наняла того, кто заменит тебя. Собирай вещи. Ты, по-видимому, обладала странной властью над отцом, но эта власть умерла вместе с ним. Я желаю, чтобы ты убиралась отсюда утром, или твои веши окажутся в кормушке для лошадей!
— Ты грязная шлюха чертова индейца!
Жермен шагнула вперед, сжимая графин в костлявых руках. Тощая, она все же была выше Лиссы и шире в плечах и, несомненно, обладала немалой силой.
Но Лисса не отступила. Слишком долго она ждала, слишком много издевательств и гнусных намеков пришлось вытерпеть от старой кляни, чтобы позволить той победить и на этот раз!
— Если намереваешься сбить меня с ног, Жермен, лучше было бы оставаться трезвой!
В каком-то уголке души Лиссе очень хотелось выхватить графин из рук пьяной злобной ведьмы и хорошенько огреть ее по голове, но она выжидала, пока Жермен решала, что предпринять.
Наконец экономка сделала шаг назад, ударившись плечом о косяк двери, ехидно улыбаясь. В налитых кровью глазах мелькнул огонек безумия:
— Я уйду… пока.
Отступив на несколько шагов, Лисса остановилась:
— Я не боюсь тебя, Жермен… Больше не боюсь.
Но несмотря на храбрые слова, неприятное предчувствие ознобом прошло по спине Лиссы. Она решила запереть дверь на ночь и не спускать глаз с Джонни, пока Жермен Шанно не покинет ранчо «Джей Бар».